Русский экзорцист

Рец доел пиццу, вытер рот и пальцы и, глотнув пива, закурил.

— Ты опоздал родиться лет на двадцать пять, Дима. В середине

семидесятых это сошло бы за протест против режима. Тогда многие

пользовались политическими лозунгами, чтобы скрыть нежелание учиться или

работать. Чтобы оправдать наркоманию, пьянство. Сейчас почти все они бьют себя

в грудь и кричат, что были диссидентами, узниками совести и еще бог знает кем. И

что обиднее всего — им верят! А на самом деле они были просто трутнями.

Дмитрий поморщился.

— Я не такой. Надеюсь, что не такой. Я подрабатывал медбратом в Первой

Градской и на «Скорой». Знаешь, как вкалывать приходилось? Ни выходных, ни

проходных, зарплата — на семечки.

Да, паренек мне подходит, подумал Рец, оглядывая ресторан. Обиженный, озлобленный, а мы его пожалеем. Сложностей не будет, не должно быть.

— На меня смотрят как на больного, — с горечью продолжал Дима.

— Это смотря что считать здоровьем. Но вернемся к скарингу. Что сейчас предложат в лучшем из салонов? — спросил Рец и сам же ответил: — Надрежут шкурку с претензией на художественность и зальют уксусной кислотой. Пожалуйста, келоидный рубец! Дешево и сердито. Но! В том то и дело, что дешево! Конечно, если тебе надо кинуть понт перед девками на пляже, сойдет и это, но если хочешь возвыситься над серостью, познать то, что доступно единицам, — я поведу тебя по этой дороге. Страдание, как осознанная необходимость существования, как условие к постижению смысла бытия! Вот что предлагаю я тебе. Ведь, практически все религии зиждутся на страдании основоположника для или за кого-то. Но чтобы понять мотивы, приведшие Христа на Голгофу, надо самому пройти его путем. Недаром некоторые народности, принявшие христианство сравнительно недавно, практикуют у себя добровольные восшествия на крест, бичевания и тому подобные дикие, с нашей точки зрения, ритуалы. Причем церковь не запрещает их! Хочешь повисеть на вбитых в ладони гвоздях? Ради бога! Хочешь спустить с себя шкуру принародно? Пожалуйста!

Он отхлебнул пива.

— Ты спросишь: почему я сам не следую этому? Просто не могу! Как бы я хотел быть сильным, отринуть все условности и ограничения, но я слаб. Я знаю это, и слабость моя приносит мне едва ли не большие страдания, чем те, через которые я предлагаю идти тебе. Я сердечник. Я просто умру, не достигнув желаемого. А вот ты — ты сможешь. Я же вижу — ты неординарная личность. В тебе есть стержень, есть сила. Ты просто не знаешь, как ее реализовать.

Рец говорил негромко, веско. Слова тяжелыми каплями стекали с его губ, в углах которых прорезалась горькая складка. Дмитрий почувствовал, как озноб сочувствия, понимания и близости к истине, которая столько лет ускользала от него, пробежал по телу. Он опустил голову, чтобы скрыть подступившие к глазам слезы. Вот человек, которого я искал. Я пойду этим путем, поклялся он себе. Я пройду его и за тебя, Рец. Только помоги ступить на него.

— Единомышленников можно найти где угодно, — перегнувшись через стол и пристально глядя в глаза собеседнику, продолжал Рец, — на улице, в баре, в метро. Наконец в интернете много обиженных, потерявших интерес ко всему, кроме собственных иллюзий, одиноких мечтателей. Ищи, где можешь, но не предлагай им выбор, а выбирай за них сам. Просто выбирай и делай из них соратников. Большинству придется помочь преодолеть страх, нерешительность, боль. Для их же блага. Ты должен быть мягок, но настойчив. Скрепи сердце, прочь жалость и

сомнения! Твоя уверенность и твердость в стремлении помочь тем, кого ты

изберешь, — вот путь к новому братству, к новому миру. И шрамы должны стать

нашим отличительным знаком. Как татуировки якудза, как клановый узор кильта в

Шотландии. Но! Сделать цветную татуировку или купить юбку с клановым узором

сейчас может любой дурак.

Он отпил пива, помолчал.

— И еще: знаешь, кого животные считают матерью? Того, кто первым попадется на

глаза после того, как глаза откроются. Здесь должно быть то же самое и я —

лишний. Ты должен быть первым, кого ни увидят, вступая в братство. Ты должен

стать для них и матерью, и творцом, которому все доступно, все дозволено, и чья

воля и мудрость не оспариваются!

Боже, как мелко все вокруг! Дима с презрением посмотрел на посетителей ресторана.

— Я не знаю, с чего начать, Рец. Ты поможешь? Ты покажешь, как это будет, — кашлянув, чтобы скрыть дрожь в голосе, спросил он.

— Да, покажу.

Рец энергично затушил сигару.

— Счет, пожалуйста, — он расплатился, забрал коробку с сигарами, зажигалку и встал из-за стола. — У меня есть слайды, фотоснимки, фильмы. У меня есть все необходимое для первого шага. Хочешь сделать его? Едем со мной.

Мимо кинотеатра возле протухшего пруда, мимо стадиона, отданного торгашам, проехали к типовой кирпичной пятиэтажке. Во дворе на деревьях набухли почки кусты кое-где, покрылись светлой зеленью. День кончался, наступал теплый весенний вечер.