Русский экзорцист

— Держи вот, — водитель протянул ей конец трехметрового каната с петлей на конце.

— Что это?

— Конец Александрова, чтоб не смыло.

Девица продела руку в петлю.

Парень подмигнул приятелям, и те столкнули машину в воду. Гидроцикл, задирая нос, рванулся от берега. Сделав большой круг, он подпрыгнул на собственной волне, парень подался назад, и девица, взмахнув руками, слетела в воду. Канат натянулся и потащил ее, словно наживку на крупную рыбу. Водитель привстал на сидении и поддал газу. Голова девицы с раскрытым в крике ртом, то исчезала, то появлялась из воды. Она отчаянно пыталась освободить руку из петли, но канат крутил ее, как блесну на леске. Поток воды сорвал с нее лифчик, парни на берегу ржали так, что попадали на песок.

— Во дает, — Гусь забыл про шашлык и, привстав, следил за происходящим.

Волохов, сузив глаза, смотрел на забаву. Брусницкий равнодушно отхлебывал кофе.

— Извините, я на минутку, — сказал Волохов, поднимаясь из-за стола.

— Вон я место пометил, — не отрываясь от зрелища, указал через плечо Гусь.

— Нет, я так не могу.

Он быстро прошел за кусты в дальний конец пляжа, сбросил одежду и нырнул в грязноватую воду.

Развернувшись в очередной раз, гидроцикл мчался вдоль берега. Девица уже не кричала — видно было, что силы на исходе, и она лишь судорожно открывала рот, глотая пену и речную воду. Парни на берегу, показывая на нее пальцами, ржали, как сумасшедшие. Сидящие за столиками с интересом наблюдали за представлением.

Внезапно «Polaris», будто натолкнувшись на что-то, взлетел в воздух, переворачиваясь вверх днищем. Водитель выпал, и тяжелая машина рухнула вниз, погребая его под собой. Движок заглох. В наступившей тишине стало слышно, как бьется ветер в желтые стены палатки.

Бритые парни, не сговариваясь, бросились в воду и поплыли к качающемуся на волнах гидроциклу. В носу машины зияла рваная дыра. Девица из последних сил выползла на песок.

— Пойду, посочувствую, — сказал Гусь, вытирая салфеткой жирный рот.

Сделав озабоченное лицо, он поспешил к стоящей на коленях девице. На ходу подхватив с травы полотенце, он помог ей прикрыть грудь и, обняв за плечи, повел к свободному столику.

— Доктора, — заорал один из бритых, высунувшись из воды, — позовите врача.

Бросив гидроцикл на произвол судьбы, они тащили к берегу бесчувственное тело водителя.

Волохов вернулся к столу.

— Вы можете мне дать адреса этих клубов? — спросил он, присаживаясь.

Брусницкий, прищурившись, посмотрел на его мокрые волосы.

— Вы что, искупаться успели?

— Так, освежился немного. Так что с адресами?

— У клубов неплохая охрана, но есть один, в Гнездниковском переулке, — там попроще. Кафе, клуб. Девушки с Тверской там перекусывают — никто не пристает. Неофициальное название «Дары моря».

— Спасибо, — Волохов поднялся, — пожалуй, я пойду.

— Держите меня в курсе.

— Конечно.

На песке возле воды медсестра в белом халате пыталась делать искусственное дыхание водителю гидроцикла. Один из его приятелей, бегая по берегу, орал в сотовый телефон, объясняя адрес водителю «скорой помощи».

Глава 15

Пушкин казался унылым и печальным, но, как подумал Волохов, не от горьких раздумий или в приступе стихосложения, а по причине более прозаической: голуби, как мэрия ни старалась этому помешать, с редким упорством гадили поэту на голову. День был пасмурным и прохладным, что было особенно приятно после изнуряющей жары. Возле памятника поэту фотографировались туристы. В кинотеатре закончился утренний сеанс, и народ валил к метро, обходя фонтан, от которого ветер разносил водяную пыль.

Вместе с толпой Волохов спустился в подземный переход, перешел на другую сторону Тверской и остановился, соображая, с чего начать поиски. Рядом стояла палатка с забавным названием «Крошка-Картошка», и он вспомнил, что ничего не ел после встречи с Брусницким в кафе на берегу реки. Купив две здоровенные картофелины с грибами, крабовым мясом и сыром, он не спеша перекусил, разглядывая Тверской бульвар.

В центре Москвы ураган не наделал столько бед, как во дворе Светкиного дома. Сорванные рекламные щиты убрали, а на их место уже повесили новые. Ветер повалил на бульваре старые деревья, а град выбил несколько стекол в домах, построенных еще в девятнадцатом веке. Поваленные тополя и липы уже распилили и вывезли, убрали сломанные ветки, и только еще не засыпанные ямы свежей земли напоминали, что деревьев на бульваре было куда больше.

Выбросив в корзину фольгу от картошки, Волохов отхлебнул кофе из бумажного стаканчика. Кофе был несладким. Поболтав в стаканчике пластиковой ложечкой, он отхлебнул снова. Сладости не прибавилось.

— Ну что ж, экономика должна быть экономной, — пробормотал он, оглянувшись на двух веселых продавщиц из палатки.