Русский экзорцист

Волохов перестал чавкать и медленно оторвал взгляд от тарелки.

— Что ж ты не сказал? Я бы рыбу пожарил.

— И рыбу сегодня не могу — среда.

— Ваня, ты худой, как велосипед. Хоть чего-то можешь съесть?

— Могу есть хлеб, могу капусту, овощи, фрукты, орехи. Могу воду пить.

— Эх, — горько вздохнул Волохов, — а может, давай, а? Хоть немного?

— Не могу, — виновато пожал плечами Иван.

Волохов отложил вилку и тяжело вздохнул. Потом помыл яблоки, клубнику и поставил перед Иваном.

— На, страстотерпец, насыщайся.

Аппетит пропал. Поковырявшись в тарелке, Волохов отодвинул ее. Иван ел капусту с черным хлебом. На десерт были фрукты. Клубника показалась Волохову пресной и водянистой.

Постелив Ивану на кровати, Волохов разложил на полу матрас для себя, погасил свет и улегся. Парнишка аккуратно сложил одежду в кресло-качалку, укрылся одеялом и затих. Волохов поворочался на жестком ложе.

— Иван, — позвал он.

— Да, — с готовностью отозвался тот.

— Где ты учился?

— Меня учит наш игумен.

— Угу. И чему же он тебя выучил? Он что, все знает?

— Он знает все, — не задумываясь, с гордостью сказал Иван, — он служил в православной церкви в Италии, потом в Сербии. Когда случилась война, храм разрушили, начались гонения на веру, и прихожане ушли кто куда. Он вернулся в Россию.

— А что же он сам сюда не приехал? Если он тебя учит, значит, знает больше, чем ты. Не хочу тебя пугать, но дела у нас здесь хреновые.

— Он старенький уже. Он благословил меня, а монастырская братия всю ночь вчера молилась за нашу с вами победу.

— Ну, тогда я спокоен. Дело, считай, сделано, — пробурчал Волохов.

— Павел, а это ваша квартира?

— Нет, одной моей знакомой.

— А она где?

Волохов сел на матрасе и, обхватив колени, уставился в открытое окно. Ночь была ясная, звездная. Огни в доме напротив уже погасли, и он казался огромным надгробием какому-то древнему божеству.

— Ее похитили.

— Демон?

Иван спокойно произнес слово, которое в современном мире почему-то утратило свой страшный смысл, но в темной комнате прозвучало пугающе и зловеще. Волохов повторил его, словно проверяя свои ощущения.

— Демон… да.

— Мы освободим ее, — уверенно сказал Иван.

— Мне бы твою уверенность, — вздохнул Волохов, — все, давай спать.

Мальчишка завозился, устраиваясь поудобнее и, скоро засопел.

Сна не было. Волохов встал и, стараясь не шуметь, вышел на кухню и съел кусок мяса с хлебом. Выпив холодного чаю, он побродил по темной квартире, открыл шкаф и долго смотрел на Светкины платья и блузки, развешанные на плечиках. Потом подошел к картине «Поцелуй вампира». Темнота почти скрыла темно-зеленое тело чудовища, только проступали мускулистые руки с узловатыми венами, ласкавшие обнаженное тело женщины.

— Не поддавайся ему, девочка, — прошептал Волохов.

Он проснулся с ощущением, будто кто-то наблюдает за ним. Пахло чем-то вкусным. Приоткрыв глаза, он осмотрелся. Иван сидел на краешке кресла, сложив руки на коленях, и как всегда доброжелательно смотрел на него. Он был умыт, причесан и от этого казался совсем ребенком.

— Доброе утро.

— Привет, — пробурчал Волохов, поднимаясь, — тебе не говорили, что неприлично смотреть на спящего?

— Извините.

— Ох, бока отлежал, — Волохов потянулся. — Чего не разбудил?

— Я рано встал. Сотворил молитву, сделал вам завтрак.

— Постный, поди?

— Нет, скоромный.

— И на том спасибо.

Волохов прошлепал в ванную, постоял под холодным душем, пока не замерз.

В кухне его ждала яичница, гренки из белого хлеба на молоке и яйцах и кружка молока.

Иван присел напротив и смотрел, как он ест.

— Ты сам-то поел? — спросил Волохов, уплетая яичницу.

— Поел.

— Могу представить, что, — скептически заметил Волохов и вдруг замер от пришедшей в голову мысли. — Иван, а ведь во время боевых действий пост не соблюдается. А мы с тобой, считай, на войне!

Иван задумался.

— Вы знаете, Павел, я не уверен, хотя что-то об этом слышал. Если бы можно было связаться с наставником, я бы попросил совета.

— А совет Александра Ярославовича тебя не устроит?

— Не знаю, — задумчиво сказал Иван, — игумен его уважает, я видел. Но насколько он сведущ в канонах православной церкви…

У Волохова кусок яичницы встал поперек горла. Он закашлялся и, схватив кружку, сделал большой глоток молока. Его разобрал такой смех, что он согнулся, хватаясь за живот, чуть не попав лицом в тарелку.

— Ох, я не могу. Ой, ну ты меня уморишь. Нет, я должен ему это сказать!

Иван спокойно смотрел на него, улыбаясь и Волохов постепенно успокоился.

— Я что-то не то сказал?

— Нет, ты сказал, что надо. Просто классно сказал. Я обязательно передам Александру Ярославовичу твои сомнения. Ты знаешь, — Волохов наклонился и, понизив голос, подмигнул пареньку, — они меня тоже иногда посещают.

Позавтракав, Волохов убрал постель. Иван вымыл посуду и присел у стола, разложив перед собой книги отца Василия.

— Павел, мне понадобятся писчая бумага и ручка.

— Сделаем. А ты не хотел бы переодеться?

Парнишка оглядел себя и непонимающе взглянул на Волохова.

— Моя одежда не подходит?

— В ней от тебя за версту несет святостью. Молодежь так не одевается. Ты не должен выделяться.