Русский экзорцист (Отчитывающий)

– Сегодня моя очередь добывать пищу, – сказал он.

Волохов ухмыльнулся.

– Ну, значит мы без обеда.

Вернулся Брусницкий через три часа промокший до пояса, без рыбы и жутко ругаясь.

– Сплошные зацепы! Пять блесен оборвал. Как ты их ловишь? Руками, что ли?

– Руками, – подтвердил Волохов.

После обеда итальянец опять увел Ивана. Кажется, мальчишка был доволен. Вечером итальянец рассказывал о своей стране, о Ватикане, монастырях. Брусницкий вставлял редкие замечания. Заинтересовавшись, Бартелли спросил его, долго ли он жил в Италии, но, получив уклончивый ответ, прекратил расспросы.

На следующее утро Волохов встал мрачный. Безделье его утомляло. Он пропал на весь день, Бартелли с Иваном снова ушли к монастырю. Брусницкий позвонил в Москву. Все было тихо, в квартиру Покровской никто не приходил и даже телефонных звонков не было.

Волохов вернулся к ночи мрачнее туч, которые опять собрались над озером. Не глядя ни на кого, бросил к костру рыбу и ушел в палатку. Бартелли вопросительно приподнял бровь.

Брусницкий попросил Ивана спрятать рыбу и полез в палатку. Волохов лежал, отвернувшись к стене.

– В чем дело, Павел?

Волохов резко обернулся к нему.

– А ты не понимаешь? Что мы здесь делаем? Гуляем, отдыхаем, спим! Я уже здоров, весел и бодр. Надо действовать.

– Как?

– Не знаю, – Волохов стукнул кулаком по ладони, – но не сидеть же сложа руки.

– Александр Ярославович считает, что он должен еще объявиться. Я не знаю, на чем основана его уверенность, но меня он убедил.

– Это он умеет. Мы опять выжидаем хода противника. Что он объявится, я и сам знаю. Он не оставит нас, даже если сделает свое дело. Во всяком случае, меня он найдет. А я хочу найти его сам! Я хочу диктовать свои условия, а не принимать его!

– Хочешь не хочешь, придется ждать.

Волохов отвернулся к стенке.

Иван с итальянцем стояли на крыше монастыря, возле главного купола. Вокруг, насколько хватало глаз, тянулись болота и леса. Монастырь стоял на узком перешейке, почти разделявшем озеро. От открывавшейся панорамы захватывало дух.

– Беден, беден язык человеческий, – скорбно качая головой, сказал Бартелли, – как передать словами вот это, – он простер руки, – этот простор, свежесть, чистоту! У нас таких мест практически не осталось. Все облагорожено, стерильно, цивилизованно.

– Но у вас есть Колизей и Пизанская башня, Венеция и собор Святого Петра.

– Ах, мой мальчик, это все – дело рук человеческих. А здесь все первозданно, как в дни сотворения мира! – Он прислушался и обернулся к Ивану: – Кажется, нас зовут.

– Иван, господин Бартелли!

На крыше появился запыхавшийся Брусницкий.

– Господа, – он хватал ртом воздух, задыхаясь от бега, – господа, отдых закончился. Идите в лагерь, собирайте вещи. Я найду Волохова.

– Что случилось? – почти в один голос спросили итальянец и Иван.

– Похоже, мы нашли его.

Одежда Волохова лежала на траве у воды. Брусницкий огляделся. Озеро было пустынно.

– Павел! – он закричал, сложив руки рупором, – Павел! Да где же ты, черт возьми. Павел!

Волохов вынырнул в нескольких метрах от берега.

– Что?

– Кажется, ожидание кончилось.

Вздымая брызги, Волохов бросился к берегу.

– Рассказывай, – он запрыгал на одной ноге, натягивая джинсы.

– Звонили ребята из Москвы. На квартиру Покровской пришла некая Роксана. Подруга Покровской. Говорит, что у той есть дом где-то за Владимиром.

– Где-то?

– Адрес не помнит, но дорогу покажет.

Бегом они вернулись в лагерь. Иван аккуратно скатывал палатку, Бартелли заливал из котелка костер. Брусницкий отобрал у Ивана палатку и запихнул ее кое-как в багажник.

– Все, по коням.

Джип, буксуя колесами на мокрой земле, рванул с места.

Через минуту он исчез среди деревьев, оставив запах сгоревшего бензина. Дымилось, затухая, кострище, взрытая шинами земля заполнялась водой. За бревном валялся забытый Брусницким спиннинг.

Глава 25

– Что значит: «Вы не уйдете»? И сколько же мне здесь торчать?

– Придется подождать, – монотонно бубнил Миша, не отрываясь от телевизора.

Роксана топнула ногой.

– Мне хотя бы переодеться надо!

Саша оглядел ее наряд, состоящий из короткой черной юбки, шелковой блузки и блестящей кожаной куртки.

– Сойдет и так.

Роксана свирепо посмотрела на близнецов.

– Как жаль, что вы не мои клиенты, вы бы у меня… – она повернулась и вышла на кухню.

– Может, Сергею позвонить, а,Миш?

– Чего напрягать без повода. Сказал, часа в два-три будут, значит, будут.

– Да, а эта шалава того и гляди орать на весь дом начнет.

– Начнет орать – успокоим.

– Это я шалава? – Роксана вылетела из кухни с чашкой кофе в одной руке и с сигаретой в другой, – ты на себя посмотри, качок недоразвитый! Твоей головой только кирпичи ломать! Ты же импотент, тебе килограмм «Виагры» не поможет! Да я таких…

– Все, все, – Миша поднял руки, как бы сдаваясь, – виноват, искуплю, заглажу.

– Ну-ка, выметайтесь отсюда, я спать хочу, – Роксана решительно прошла в комнату, сняла и повесила на спинку стула куртку и, достав из шкафа клетчатый плед, бросила его на диван.

– Что нам, на кухне сидеть, что ли?

– Хоть на лестнице.

Роксана сняла туфли и пошла в ванную.