Русский фактор. Вторая мировая война в Югославии. 1941–1945

Первое, что бросается в глаза при изучении этих документов, — преобладание лиц старшего возраста. Только один из них был представителем второго поколения эмигрантов, причем его отец служил вместе с сыном. Этим молодым человеком был Михаил Лермонтов, причем благодаря своему возрасту он единственный был направлен немцами на технические курсы и получил специальность радиста. Еще одна интересная общая характеристика этой группы — их семейный статус. Если счесть документы из Пожаревца достаточно репрезентативными, то можно утверждать, что русские эмигранты в РОК не были радикально настроенными одиночками, в большинстве своем это были люди семейные, причем обладали крепкими связями не только внутри эмигрантского сообщества, но и в рамках сербской среды. Из 52 досье только 36 % принадлежало холостякам, а 64 % лиц состояли в браке. Показательно, что треть состоявших в браке военнослужащих были женаты на сербках. Причем связи эти были не фиктивным сожительством, а реальными браками. Две трети детей, которые принадлежали лицам, чьи досье были захвачены в Пожаревце, родились в смешанных браках. Интересно, что дети из этих браков носили либо типично сербские имена, либо русские имена, «незаметные» в сербской среде, что может также послужить хорошим подтверждением вовлеченности их отцов не только в эмигрантское сообщество, но и в более широкую сербскую среду. Более того, учитывая, что абсолютное большинство (51 из 52) человек из доступного нам статистического материала имели высшее или среднее образование, мы можем утверждать, что уровень репродуктивности у них был намного выше, чем это было типично для эмигрантов их уровня образованности и для эмигрантов вообще. Кроме того, можно предположить, что число лиц, состоявших в браке, и репродуктивность были бы еще больше, если бы мы рассматривали личные дела лиц не из Второго, а из Первого полка, сформированного из донских и кубанских казаков.

Остальные характеристики также достаточно интересны и в большинстве своем совпадают со средними по балканской эмиграции. Большинство из анализируемых 52 корпусников родились в европейской части России, при этом доминируют те, кто родился на юге и западе Российской империи: в Харьковской, Киевской, Гродненской и Виленской губерниях. Это было типично для эмиграции на Балканах, т. к. она формировалась в результате притока участников Гражданской войны на Юге России. Большинство лиц неоспоримо относятся к «великороссам» — если в качестве маркера использовать фамилии с русскими корнями, оканчивающиеся на «-ов, — ев». В то же время в списке есть один поляк (судя по фамилии, оканчивающейся на «-ски», месту рождения и католическому вероисповеданию), православный немец из Поволжья (судя по фамилии) и несколько человек, имевших малорусские и белорусские корни (судя по фамилии и месту рождения). И уж совершенно экзотичным выглядит то, что один из лейтенантов РОК вписал в свою семейную карточку супругу, которая, судя по имени, фамилии и месту рождения, была православной финкой. Здесь нельзя не вспомнить полное равнодушие военнослужащих РОК (в традициях императорской армии) к вопросу этнического происхождения. Большее значение в их глазах имели преданность русской государственности, последовательная неприязнь к коммунистам и принадлежность к православному вероисповеданию.

Уровень вовлеченности русских эмигрантов в антикоммунистическую деятельность в годы Гражданской войны в Югославии стал еще более высоким на заключающем этапе войны, с осени 1944-го до весны 1945 г. В это время союзники по антикоммунистической идеологии стремились к невероятным комбинациям для продления своей политической жизни. Общий путь отступления в Словению объединил словенских солдат генерала Льва Рупника, ряд четнических воевод (Момчило Джуич и др.) и добровольцев Димитрия Льотича, которые активно пытались вступить в контакты с частями генерала Власова. Особенно настойчивой идея о переговорах с Власовым была у Д. Льотича, который даже послал к Власову своего эмиссара — Божидара Найдановича. Кроме того, Льотич укреплял личные связи с располагавшимися рядом с ним частями 15-й казачьей дивизии и с руководством полка «Варяг».[123]Одним из свидетельств ответной реакции Власова на предложения Льотича можно назвать опубликованную в льотичевской газете телеграмму с рождественским поздравлением генералу Милану Недичу[124]. Разумеется, целью Льотича была выглядевшая в то время авантюрной (или по крайней мере совершенно преждевременной) идея основания на севере Югославии антикоммунистического славянского государства «Свободная Словения» (по модели осуществившегося позднее раздела Германии или Кореи)[125]. Хотя этим идеям не суждено было воплотиться в жизнь, сам факт их появления является еще одним свидетельством вовлеченности русских не только в оккупацию, но и в гражданскую войну в Югославии[126].