Русский фантастический, 2015 № 01. Черновики мира

С Дашей оказалось весело и легко. Они посидели пару часов в недорогом ресторанчике на Обводном канале, немного потанцевали, поболтали ни о чем, посетовали на нелегкую жизнь выпускников экономических вузов. Потом брели под руку через ночной город, и выяснилось, что оба любят джаз, меньше рок, а металл постольку-поскольку. Еще выяснилось, что у Даши месяц назад закончился последний роман, и она до сих пор не отошла, потому что думала, что все серьезно, а все оказалось никак. И, наконец, выяснилось, что хотя и не в деньгах счастье, но без них очень скверно, и особенно когда тебе уже целый четвертак, а перспектив особых нет, да и, по чести сказать, не предвидится.

К Дашиному дому на Охте подошли в третьем часу ночи, выкурили по сигарете у парадной.

— На кофе напрашиваться стоит? — поинтересовался Герка.

— Не знаю, — Даша опустила глаза. — Нет-нет, я абсолютно современная женщина, — сказала она быстро. — Просто боюсь испортить возможную хорошую дружбу плохой любовью.

Герка рассмеялся и сказал, что согласен. Он наклонился, легко коснулся губами Дашиной щеки, вдохнул травяной аромат, выпрямился.

— Пока, — сказал он. — Увидимся на задании.

— Яволь, штандартенфюрер, — вытянулась по стойке смирно Даша. — Пароль прежний — «Кривой на явку не пришел».

Герка бросил ладонь к отсутствующему козырьку несуществующей фуражки, развернулся и быстро зашагал прочь.

* * *

— Вы сейчас сядете в метро, — Борис Львович поправил очки. — Выйдете на «Горьковской», от нее пешком направитесь к «Петроградской». Быстрым спортивным шагом. Дойдете и повернете обратно. И так далее. Будете передвигаться между станциями до семи часов вечера. Ваша задача: сосчитать детские коляски с младенцами. Если одну и ту же посчитаете дважды, не беда. Основное условие — никуда не заходить и ничего не покупать. Ни в магазинах, ни в закусочных — нигде вообще. Вам все понятно? — Борис Львович положил руку на кожух массивного аппарата на треноге, брата того, из которого Герку фотографировал прилизанный очкарик на интервью.

— Как насчет гонорара?

— Вернетесь, его вам немедленно выплатят. Незначительную сумму проведут по ведомости, остальное в конверте с рук на руки. Теперь все понятно? Приступайте.

К полудню Герка едва волочил ноги. Коляски он считать давно перестал, да, по правде сказать, толком и не начинал вовсе. То, что дело не в них, было понятно. А вот, в чем дело, сообразить Герка не мог. Ко всему, жутко хотелось выкурить мексиканскую сигару. Почему сигару и почему именно мексиканскую, Герка не имел понятия, однако именно она, толстая, дорогущая «Миранда», упорно маячила перед глазами. Герка с вожделением смотрел на витрины табачной лавки, мимо которой всякий раз проходил.

К трем пополудни желание выкурить «Миранду» стало нестерпимым. Плевать на все, отчаянно подумал Герка и, приблизившись к лавке, нырнул вовнутрь.

— А «Миранды» нет, — развел руками продавец. — Сегодня с утра все как с цепи сорвались — разобрали сколько было. И главное — только ее. Рекламу, что ли, гоняли вчера по телику?

Герка, бормотнув «извините», метнулся на выход. Вновь, страдая по мексиканской сигаре, зашагал по направлению к «Горьковской».

Желание курить пропало без четверти семь. Внезапно, как и началось. Ноги подкашивались, сил не было, Герка пересчитал наличные и, вздохнув, поднял руку. Через пятнадцать минут таксист высади его на Разъезжей, у входа в здание «Статистик».

— Поедем ко мне, — запросто предложила Даша. Она раскрыла сумочку, быстро пересчитала купюры в конверте. — Не могу до сих пор поверить. Девятьсот евро ни за что. Хотя… я, если честно, валюсь с ног.

Даша целый день простояла у входа в «Гостиный Двор», пересчитывая покупателей. При этом мучаясь и страдая от навязчивого желания выпить бананового ликера. И не какого-нибудь, а непременно производства республики Сомали.

— Не знаю, что на меня нашло, — жаловалась она, пока поднимались в лифте. — Я эти ликеры терпеть не могу. Приторные, противные, а тут… Тоже мне латентный алкоголизм.

— Знаешь, мне кое-что пришло на ум, — сказал Герка, переступив порог Дашиной квартиры. — В первый раз, ну помнишь, они еще называли это испытанием. Ты тогда стояла у «Эрмитажа». О чем ты думала?

Даша покраснела.

— Стыдно сказать. О лифчиках. Мне безумно хотелось напялить на себя ту дрянь, от которой груди могут запросто отвалиться. То ли в Воркуте ее производят, то ли в Кандалакше.

— А не в Норильске ли?

— Ой! Точно, в Норильске. Откуда ты знаешь?

— Да понимаешь, я тогда ящик вечером включил. И в новостях сказали, что народ раскупил в городе норильские сиськодержатели. Я еще удивился, кому они на фиг нужны.

— Ты что же, думаешь, мы каким-то боком к этому причастны?

— В том-то и дело, что думаю. Люди ведь не только бюзики с прилавков смели. Консервы какие-то, как сейчас помню. Потом мятное драже, еще всякую дребедень. А главное — пиво «Бочкарёв».

— Почему главное?

— Да потому, что я по этому «Бочкарёву» весь день сох. Знаешь что, давай-ка ящик включим.