Русский фантастический боевик 2007

Инсекты, конечно, могут перевернуть весь дом, но им нипочем не вскрыть дверь из керамлитового сплава. В так называемом «индивидуальном отсеке выживания» имелся запас воздуха, воды и продуктов, так что жизни Антона ничто не угрожало. Конечно, перспектива просидеть неопределенное время взаперти, дожидаясь, пока военно-космические силы Совета безопасности миров отреагируют на вторжение, совсем не радовала, но выбирать не приходилось. Откровенно говоря, Шевцов не боялся инсектов, ему был привычен вид ксенобиологических жизненных форм, проблема заключалась лишь в том, что «дикие» семьи насекомоподобных существ не зря получили такое название: они не принимали участия ни в каких межрасовых или межпланетных соглашениях, жили сами по себе, по сути наплевав на законы Конфедерации, которая только приступила к первичному освоению свободных планет в недавно открытом скоплении О’Хара.

Симпатии или антипатии тут были ни при чем. От существ, представленных по большей части неразвитыми формами, а значит, живущими по диким, нецивилизованным законам грубой силы, можно было ожидать любых неприятностей. Раса общественных насекомых — инсектов выработала в процессе эволюции особый механизм выживания: при длительном воздействии неблагоприятных условий внешней среды либо при перенаселении часть особей начинала стремительно регрессировать, превращаясь в послушных исполнителей воли Главы Семьи. После улучшения ситуации либо оставшись в полном одиночестве, любой инсект мог вернуться в состояние «мыслящей формы» или первично развиться до нее, пробуждая знания прошлых поколений, заложенные в каждую особь на генетическом уровне.

В любом случае рисковать не стоило…

С такими мыслями Шевцов спустился по короткой лестнице, остановился подле массивных, плотно запертых герметичных дверей и только тут вспомнил, что забыл наверху, в гостиной, свою статкарточку.

Конечно, аварийные ситуации, связанные с различными обстоятельствами, предполагали вторичную систему доступа — человек мог элементарно потерять документ при стихийном бедствии или иной катастрофе, но подтверждение его полномочий, в обход стандартной процедуры допуска, займет три-четыре минуты, в то время как данные со статкарточки считываются сканером за пару секунд.

Торчать подле запертых дверей, терпеливо ожидая, пока сканеры произведут идентификацию по набору уникальных признаков и впустят его внутрь, показалось Антону несерьезным. «Десять ступеней вверх, пара метров до стола и назад», — подумал он, возвращаясь в гостиную.

…Он едва успел протянуть руку к злополучной статкарточке, как у дверей раздался странный, показавшийся жутковатым царапающий звук, вслед за которым внезапно и оглушительно прогрохотала автоматная очередь.

Шевцов застыл, словно изваяние. Секунду назад он не мог и предположить, что способен испытать приступ леденящего душу страха, который заставит его оцепенеть. Но все когда-то познается впервые.

Дверь внезапно подалась внутрь комнаты, сквозь огромные уродливые дыры, наискось перечеркнувшие пластиковое полотно, хлынули солнечные лучи, высвечивая замысловатые завитки дыма, затем раздался мощный удар и преграда рухнула…

Гроза на улице закончилась, тучи разогнало ветром.

Хороший был день…

В изуродованном дверном проеме стоял инсект.

Антону как экзобиологу был хорошо известен данный вид разумных существ, но в этот раз все почему виделось иначе, совершенно в ином, отталкивающем свете. Насекомообразное существо достигало полутора метров роста, хитин его панциря влажно и неприятно поблескивал. Сегментированное брюхо казалось белесым, остальные покровы варьировались по окрасу от темно-коричневого на спине до грязного, болотно-зеленого, покрывавшего хрупкие на вид конечности, которые смотрелись как уродливая пародия на человеческие. И руки, и ноги инсектов выглядели будто приклеенными по бокам заостренного книзу туловища.

Шевцов, все еще пребывая в оцепенении, понял, что инсект рассматривает его.

Голова насекомоподобного существа не имела четко выраженной шеи и казалась воткнутой в плечи. Стык головы и покатых плеч закрывали растущие внахлест подвижные хитиновые пластины, по которым тянулся незамысловатый природный узор из бурых пятнышек, похожих на сыпь от болезни. Огромные фасеточные глаза, смещенные ближе к ушным отверстиям, придавали застывшим чертам инсекта угрожающий вид, дыхательные щели, занимавшие центр лица, располагаясь «елочкой», мерно подрагивали, втягивая воздух. Из-под жуткой, вдавленной имитации носа резко выступали роговые челюсти, способные обкусывать и мелко измельчать как растительную, так и животную пищу.

И все-таки Антона более всего поразил не внешний вид твари, а элементы его экипировки и оружие, которое инсект держал в своих тонких лапах. Снаряжение бойца являлось человеческим, в этом не было никаких сомнений, стоило бросить один-единственный взгляд на удобную «разгрузку», ладно пригнанную поверх природного хитинового «бронника»…