Русский флаг

- Здеся-ка все есть, - сказал он зло, - да не для нас. Чиновник берет. Купец берет. Беда берет. А у охотника две руки, два глаза, одно ружье! Что будешь делать? Купцу не жаль охотника. Приезжает начальник, кричит: "Иван, вези почту! Иван, вези товары! Иван, вези меня!" Снял поклажу - нарты чистые, ни жиру на них, ни денежки не осталось. Собаки худые, кушать просят, рыбы нет. Чем кормить будешь? Пришел домой - другой начальник едет, кричит: "Эй, Иван, вези меня!" А денежки-то наши в берлоге полеживают, найти нужно. Как будешь искать? Зимой приехал купец - взял соболя, взял песца, взял горностая, охотнику зайца оставил. Что будешь делать? Сытому и жир невкусен, а проголодаешься - и кора сладка.

- Хлеб сеять надо, - твердо сказал Удалой.

- Что камчадал, что русский поселенец - одинаково живут, - Никита зевнул. - С ползимы сарану жрут. Иной раз спишь, во сне хлеб видишь. А сеять пробовали - не доходит.

- Только ангелы с неба не просят хлеба, - подтвердил Семен. Говоришь, не доходит?

- Не достигает. В конце августа заморозки побивают.

- Не до-сти-гает! - передразнил Семен. - Оттого не достигает, что на флотских надеетесь. Не стоит и беспокоиться, привезут-де матросы мучицы, сахару привезут. А не везли бы - умудрил бы бог. Рожь хороших рук требует, - заключил Удалой примирительно.

- Заняты руки-то, не больно размахаешься! - сердито ответил Никита.

- Чем же заняты?

- Ныне крепости строим супротив англичан. В другое время все больше казармы да гауптвахты. Уж тут у нас ни одного острожка, ни одного поста не заложат, пока гауптвахты не построят.

- Заместо церкви? - ухмыльнулся Удалой.

- Казенное заведение, - строго сказал Никита, - первейшей надобности.

Стало тихо. Никита ворочался, устраиваясь поудобнее, Иван же так и остался неподвижно лежать на полусогнутых руках. Даже дыхания его не слышно.

Удалой осторожно тронул плечо камчадала и тихо спросил:

- Слышь, парень, а клады тут водятся?

- Клады? - удивился Иван.

- Ну, богатства, в земле схороненные, спрятанные в тайниках, господское добро краденое, турецкий монет...

- Здеся-ка-а? - протянул Иван. - Однако, есть. В лесах и на сопках дивно карликов есть. Пихлачи называются. Весь год разъезжают в маленьких нартах из китового уса, а в упряжке у них тетерева. Они собирают шибко много мехов - таких теперь охотнику и не найти - и прячут их в тайном месте. След от маленьких нарт ма-а-ленький, неприметный, скоро пропадает на снегу или в траве... Трудно найти такой след, хороший глаз нужен. А нашел - тут дело пойдет, только не дай Пихлачу затеряться в кедровом стланике или в сугробе. Пихлач хитрый, злой. Найди ивовую жердь, облупи кору и положи поперек следа. Только смотри не путай, - тут ольха не годится, береза не годится, даже тополь не годится, а об иву разобьются нарты, Пихлач сядет возле них и непременно человека дожидаться будет. Хорошо ездит Пихлач на тетеревах, важно, как тойон, сидит, а починить нарты не может. Тут и надо идти по следу и выручать его из беды, а только цену за помощь назначить самую дорогую, какой и не слыхали еще на земле, Пихлач все даст.

- Ну? - недоверчиво спросил Семен.

- Не пропадать же ему у разбитых нарт.

- А ты встречал его?

- Счастья у меня нет или молод еще. Нет, - вздохнул камчадал, - следа не находил. А встретить Пихлача на целой нарте - бе-е-да! Кто за ним пойдет, тот и погиб. Особливо христианин.

- Ишь ты! - воскликнул Семен. - Мал леший, а турку в помощники нанялся!

Он прислушался к ночным шорохам. В соседней избе, где разместились женщины, заскрипела дверь. Раздался негромкий, сонный окрик. Кто-то вышел из избы или возвратился, прикрыв за собой дверь. Семена потянуло наружу, где ему чудились легкие шаги Харитины. Когда Удалой уже взялся рукой за щеколду, его окликнул Никита:

- На улицу идешь?

- А что?

Никита ничего не ответил. Семен вышел на освещенную луной улицу.

У входа в соседнюю избу белела фигура женщины. С реки слабо доносился собачий вой, а в соседнем леску, обступившем обширную топь, не ко времени раскричались кулики и свиязи, вероятно потревоженные хищником. Но слышнее всех звуков колотилось сердце Удалого, - так по крайней мере казалось ему, когда он подошел к соседней избе, к женщине, стоящей перед дверью.

Харитина встретила Семена просто, словно она ждала его здесь в условленный час.

- Все ходите! - сказала она с легким упреком.

- Разве по соседству с вами заснешь! - Удалой наклонился к девушке, стараясь заглянуть ей в глаза.

- Какие вы беспокойные! - Харитина отвернулась, но голос ее звучал незлобиво.

- Такой уродился.

- Все матросы беспокойные...

- Крепкое сословие! - самодовольно ухмыльнулся Семен. - Морского клейма народ, зерно грубое, в соленой воде держанное.

Девушка молчала.

- Сели бы, а? В ногах правды нет...

Харитина покорно опустилась на скамью. Удалой устроился рядом и положил руку на обтянутое ситцем плечо Харитины.

- Не дурите! - Она резко повела плечом. - Уйду.

Удалой нехотя отнял руку и положил ее на колено, ладонью вверх, словно не зная, куда девать.

- Мучаете вы меня, Харитина, - сказал он с искренней болью.