Русский фронт Первой мировой войны

Эпоха империализма отличалась большой напряженностью u международных отношениях. Началась новая полоса истории, которая, по словам В. И. Ленина, стала «более порывистой, скач кообразной, катастрофичной, конфликтной» ¹⁹⁴. Возникают первые империалистические войны: японо-китайская 1894—1895 гг., испано-американская 1898 г., англо-бурская 1899—1902 гг. и русско-японская 1904—1905 гг. Особенно ожесточенно борьба между двумя блоками великих держав проходила в последнее десятилетие перед первой мировой войной. Создавались весьма острые кризисные ситуации, которые удавалось разрешать с большим трудом.

Серьезную опасность таили в себе первый Марокканский кри зис 1905—1906 гг.. Боснийский кризис 1908—1909 гг., второй Марокканский (Агадирский) кризис 1911 г. В 1911—1912 гг. происходит война между Италией и Турцией (Триполитанская война). Результатом национальных и социальных противоречий на Балканах, отражавших противоречия всей капиталистической системы, явились две Балканские войны 1912—1913 гг. Эти международные конфликты и локальные войны в той или иной мере затрагивали Россию. Политика правящих кругов была направлена на то, чтобы избежать втягивания страны в войну. Необходимо было завершить выполнение намеченных военных и военно-морских программ. К большой войне Россия тогда не была готова.

Особенно наглядно позицию политических и военных кругов в данном вопросе можно проследить по материалам особых совещаний, которые созывались в связи с миссией германского генерала Лимана фон Сандерса в Турцию. Россия соглашалась па выполнение офицерами миссии инструкторских и инспекторских обязанностей, по возражала против назначения их на командные должности в турецкой армии. Правительство Турции на это пе соглашалось. Особое совещание 31 декабря 1913 г. (13 января 1914 г.) было созвано для определения мер воздействия по отношению к Турции. Такими мерами, но мнению министра иностранных дел Сазонова, могли бы быть: финансовый бойкот, отзыв дипломатических представителей и, наконец, как крайнее средство, «занятие одного из пунктов Ма юй Азии, например Трапезунда или Баязеда, с заявлением, что мы останемся там до исполнения наших требований» ¹⁹⁵.

На совещании, однако, выяснилось, что предположенные по отношению к Турции меры понуждения не поддержат Англия и Франция и что, кроме того, они могут вызвать неизбежную войну с Германией. Председатель Особого совещания В. Н. Коковцев прямо поставил вопрос: «Желательна ли война с Германией, п может ли Росспя па нее идти?» Сазонов присоедипился к мпенито Коковцева «о принципиальной нежелательности войпы с Германией» ¹⁹⁶. Несмотря па заявление военного министра Сухомлинова о готовности армии к проведению операции по захвату Трапезунда, все же было решено этого но делать. «Статс-секретарь Коковцев, — записано в журнале Особого совещания, — считая в настоящее время войпу величайшим бедствием для России, высказывается в смысле крайней нежелательности вовлечения России в европейское столкновение, к каковому мнению присоединяются и остальные члены совещания» ¹⁹⁷. Совещание постановило вестп переговоры в Берлине «до выяснения их полной пеуспетппости» и выяснить позицию Англии и Франции. Общий вывод совещания был таков: «В случае необеспеченности активного участия как Франции, так и Англии в совместных с Россией действиях пе представляется возможным прибегнуть к способам давления, могущим повлечь войпу с Германией» ¹⁹⁸.

Особое совещание 8 (21) февраля 1914 г. имело своей задачей обсудить вопрос о мерах по недопущению захвата проливов Германией. Основное требование сводилось к следующему: «Если в силу событий проливы должны будут уйти из-под власти Турции, то Россия пе может допустить укрепления на берегах их какой-либо иной державы и может поэтому оказаться вынужденной завладеть ими, дабы затем в той или иной форме установить соответствующий ее иптересам порядок па Босфоре и Дарданеллах» ¹⁹⁹.

Обсуждение вопроса выяснило, что для проведения десаптпой операции с целью овладения проливами не было достаточного количества войск. Отсутствовали подъездные пути к портам погрузки войск, транспортные суда. Русский Черноморский флот был слабее турецкого. Участники совещания согласились с мнением начальника генерального штаба Жилинского, «что борьба за Константинополь вряд ли возможна без общеевропейской войпы» и как самостоятельная операция немыслима, почему «трата войск па экспедицию против проливов и даже самая возможность этой операции зависит от общей конъюнктуры начала войны» ²⁰⁰.