Русский фронтир

В комнате следователей был лишь все тот же Арсений Никаноров. Он точно и не выходил никуда. Его длинные ноги безвольно вытянулись и торчали из-за стола опасным препятствием. Когда он посмотрел на Раджива, взгляд у него был каким-то отрешенным, будто он в своих мыслях пребывал, а коллегу и не замечал даже. Раджив ему из-за этого только кивнул, а то вдруг, если заговорит, выведет Никанорова из транса, в который тот специально впал, чтобы дело быстрее раскрыть. Раджив с благоговением относился к тем, кто овладел этим методом. Сам он пока такого делать не умел – слишком мало у него было навыков и практики. Он тихонько чуть ли не на цыпочках прокрался к выделенному ему столу, активировал компьютер, запросил изображение со всех камер, установленных в районе шлюзов, а потом задал программу поиска и идентификации.

Снежинску не исполнилось и четверти века, он не мог похвастаться богатой историей, как Бомбей, но благодаря современному оснащению был городом громадных возможностей. Кто-то мог подумать, что все эти камеры установлены исключительно для того, чтобы следить за горожанами, но в сыскном деле они были незаменимы. Вот в Бомбее Раджив бы все ноги стоптал до кровавых мозолей, пока обегал все места, которые надо осмотреть, да опросить свидетелей, а здесь в Снежинске – сиди себя в теплой комнате, пей кофе и жди, пока всю работу за тебя сделает искусственный интеллект.

Подумав так, Раджив понял, что проголодался. У него была возможность заказать в ближайшем трактире навынос чапати и дал, но он предпочел им вареники с картошкой и грибами. Уж если назвался груздем, то есть живешь в Снежинске, так и ешь, что здесь все едят. К тому же теперь у него был опыт, а то на следующий день после приезда он заказал пельмени, но вовремя сообразил, что начинкой в них говяжий фарш, и есть не стал, а то пропала бы его бессмертная душа.

Поиски заняли три часа. Раджив просмотрел результат, улыбнулся, протер уставшие глаза и откинулся на спинку кресла, заложив при этом руки за голову, чтобы чуть потянуться и размять затекшие мышцы. В комнате уже никого не было. Раджив и не заметил, как ушел Никаноров, похоже, он что-то сказал на прощание, но Раджив пропустил его слова мимо ушей. В отделении остались дежурный и летучая группа.

Раджив посмотрел на часы, висевшие на стене. Одиннадцатый. Поздновато, чтобы отдых начальника отделения прерывать. Но Григорий Дмитриевич Долецкий всегда за дело радел, опыт у него был громадный, и он своим подчиненным строго-настрого наказал, что, если требуют обстоятельства, беспокоить его разрешается в любое время суток. С подчиненных он, конечно, драл три шкуры, но все следователи, оказавшиеся в его отделе, получали великолепную практику, которая потом им позволяла взбираться по карьерной лестнице все выше и выше.

Раджив и боялся разговора с Григорием Дмитриевичем, и не хотел откладывать дело до утра. Сам-то он вряд ли заснет, но вовсе не это его пугало. А вдруг за эти несколько часов произойдет что-то непоправимое. Как там говорят русские? «Нужно ковать железо, пока оно горячо». А оно было очень горячим, просто раскаленным.

На вызов ответила служанка. Раджив попросил позвать Григория Дмитриевича, сославшись на срочность и важность дела.

– Мне нужна санкция на арест, – сказал он начальнику, – и летучий отряд.

– Ты уверен? Может, прежде наружное и внутреннее наблюдение установить да околоточного надзирателя к делу подключить? – спросил Григорий Дмитриевич.

– Я уверен, – твердо сказал Раджив. – Не хотелось бы откладывать. А околоточного надзирателя я уведомлю. Он мне в деле поможет.

– Хорошо, будет тебе все, что ты просишь, – сказал Григорий Дмитриевич, выслушав объяснения Раджива.

На город спустилась ночь, но через прозрачный купол пробивался свет звезд, а на поверхности ярко горели фонари, выстроившиеся стройным рядом вдоль дороги, по которой ехал черный микроавтобус с тонированными стеклами. Раджив мысленно подгонял его, потому что ему казалось, что машина тащится на удивление медленно, останавливается чуть ли не на каждом светофоре, который отчего-то встречал ее приближение, переключаясь с желтого цвета на красный.

Мимо проплывали залитые огнями витрины магазинов. Реклама на фасадах зазывала зрителей новинками визуального искусства. По тротуарам прохаживались горожане. Среди них попадались девушки в сари. Раджив как-то и не задумывался о том, что в Снежинске уже есть и индийская диаспора, и она, видимо, велика.

Он с тоской поглядывал через темное силовое поле, закрывающее прорези в бортах машины. Уже непонятно было – на чем он держался, наверное, исключительно на адреналине, бурлящем в крови. То и дело он ловил себя на мысли, что сознанием перемещается в какие-то видения.