Русский Галантный век в лицах и сюжетах. Kнига первая

Как чувствовал себя он при русском Дворе? Современники свидетельствуют, что поначалу высшее общество относилось к нему, безродному выскочке, холодно и настороженно; и якобы дабы упрочить свое положение, Дивьер решает выгодно жениться. “Обратить свои искательства в среду родовитых боярских семей, – пишет историк Сергей Шубинский, – он не смел, зная, что его еврейское происхождение явится здесь непреодолимой препоной; оставалось пробовать счастия у новой аристократии”. Выбор 28-летнего Антона пал на сестру сына конюха, а ныне того же всесильного князя Меншикова, Анну Даниловну. Сколько чернил и бумаги было израсходовано, чтобы доказать, что Дивьер – беспринципный ловелас-карьерист и женился по голому расчету! Говорили, что его суженая – перезрелая старая дева (хотя ей было всего 22 года!) и красотой вовсе не отличалась. На самом же деле была она личностью примечательной и весьма эмансипированной: залихватски ездила верхом, была (в отличие от брата) грамотной и говорила на нескольких языках. Одно время она в числе прочих составляла ближний круг, своего рода гарем царя (куда, наряду с сестрами Арсеньевыми, входила, кстати, и Екатерина Трубачева – будущая императрица Екатерина I). Поговаривали, что Анна даже была мимолетной пассией женолюбивого императора.

Вознесенный из грязи на вершины российского Олимпа, спесивый Меншиков ответил своему бывшему скороходу резким и категоричным отказом. Но Антон не отступал, заявив, что Анна уже беременна от него и следует спешить с венчанием, чтобы не опозорить фамилию Меншиковых. Реакция светлейшего была, однако, прямо противоположной ожидаемому: он пришел в такое неистовство, что не только сам нещадно отлупцевал соблазнителя, но и (чтобы мало не показалось!) кликнул челядь, которая и довершила мордобитие.

Видно, матримониальные планы в отношении его сестры не только не утишили гнев Меншикова, а, напротив, лишь усилили его. Какая уж тут женитьба по расчету: зная мстительность временщика, Антон не мог не понимать, что наживает в его лице могущественного и коварного врага. Не расчет, думается, одушевлял действия Дивьера, а сердечная склонность и любовь к Анне Даниловне. (Забегая вперед, скажем, что они были счастливы в браке; плодом их любви стали четверо детей – три сына и одна дочь).

Дальнейшие события современный писатель Николай Коняев живописует так: “Оправившись от побоев, Дивьер сообщил об этом Петру, и царь немедленно отправился к Меншикову сам. – “Ты чего, совсем охренел, камарад? – спросил он. – Ты пошто Дивьеру-то отказал? И хотя Меншиков отдал сестру Дивьеру, но царь так и не простил светлейшего”. Правда состоит в том, что припертый царем к стенке Меншиков вынужден был согласиться на этот “неравный” брак (продолжая испытывать к Дивьеру непреодолимую вражду)”.

Тем не менее, Петр в 1718 году назначил Дивьера на весьма ответветственный, только что образовавшийся пост – петербургского обер-полицмейстера. Надо сказать, что Петербург (ставший фактической столицей с 1710 года) являл тогда собой обширное болотное пространство с разбросанными группами зданий, грязнейшими улицами, с самым разнокалиберным и беспокойным населением (значительная часть которого была переселена туда насильно). На улицах города хозяйничали волки. Пьянство, разврат, воровство, насилие и грабежи были обычным явлением.

И именно Антон Мануилович с его расторопностью и распорядительностью должен был, по мысли царя, возглавить работу по улучшению быта населения новой столицы, развитию в ней промышленности и торговли, устройству “благообразия и благочиния”. “Господа Сенат! – писал Петр 27 мая 1718 года. – Определили мы для лучших порядков в сем городе генерал-полицмейстера, которым назначили генерал-адъютанта Дивьера; и дали пункты, как ему врученное дело управлять”. Далее следовали 13 пунктов, где описывались обязанности подначальной Дивьеру полиции.

В Генеральном регламенте (1721) задачи сего нового ведомства излагались несколько высокопарно и более смахивали на панегирик: “Полиция споспешествует в правах и в правосудии, рождает добрые порядки и нравоучения, всем безопасность подает от разбойников, воров, насильников и обманщиков и сим подобных, непорядочное и непотребное житье отгоняет, и принуждает каждого к трудам и к честному промыслу, чинит добрых досмотрителей, тщательных и добрых служителей города и в них улицы регулярно сочиняет [следит за прямизной улиц – Л.Б.], препятствует дороговизне и приносит довольство во всем, потребном к жизни человеческой, предостерегает все приключившиеся болезни, производит чистоту по улицам; и в домах запрещает излишество в домовых расходах и все явные погрешения; призирает нищих, бедных, больных, увечных и прочих неимущих, защищает вдовиц, сирых и чужестранных, по заповедям Божиим, воспитывает юных в целомудренной чистоте и честных науках; вкратце же над всеми сими полиция есть душа гражданства и всех добрых порядков и фундаментальной подпор человеческой безопасности и удобности”.