Русский гамбит генерала Казанцева

Практически сразу после объявления бывших советских республик независимыми, американская дипломатия заявила о том, что Кавказский регион является зоной их жизненно важных интересов. В составе внешнеполитического ведомства Америки тут же был создан специальный отдел, занявшийся кавказской проблематикой, а в ЦРУ появилось особое подразделение — с задачей отслеживать происходящие в регионе события и разрабатывать рекомендации для Белого дома.

Основным приоритетом для США на Кавказе, конечно, были энергоресурсы. Именно их любыми силами и средствами стремилась Америка поставить под свой контроль. Можно предположить, что по мере истощения собственных запасов нефти и газа интерес США к Кавказу будет возрастать.

Вот и оказался Вашингтон кровно заинтересован в ослаблении влияния России в регионе. И посчитал наиболее приемлемой ситуацию, при которой мировое сообщество могло бы иметь финансово-экономический доступ к региону в обход России. По апробированной практике Америка тут же принялась создавать на интересующей ее территории различного рода представительства неправительственных организаций и фондов — Сороса, Американский национальный демократический институт, Фонд партнерства…

Да, на дипломатическом уровне официальные лица в Вашингтоне не раз подчеркивали, что цель политики США на Кавказе — укрепление независимости новых государств, утверждение в них институтов политической демократии и рыночной экономики, снижение вероятности региональных конфликтов (как известно, Вашингтону нравится роль арбитра при урегулировании спорных вопросов, возникающих между государствами региона). США постоянно заявляют, что они делают все возможное, чтобы создать равные условия для всех государств Кавказского региона, желающих участвовать в освоении Каспийского бассейна. Но в действительности все это, мягко говоря, не совсем так. Согласно теории З. Бжезинского, уход СССР из Восточной Европы, а затем и распад Советского Союза полностью отвечал интересам Вашингтона. Но любые действия России, направленные на экономическое, политическое и военное объединение постсоветского пространства, этим интересам уже противоречат.

Вашингтон, стремясь укрепить свои позиции на Кавказе, стал проводить политику вовлечения Закавказских республик в Североатлантический альянс, подталкивая их к более активному сотрудничеству с НАТО. В свою очередь, военный блок, по сути, и обеспечивающий военно-политическое присутствие США и Турции в Закавказье, тут же приступил к «освоению» региона, входящего в так называемую зону стратегических интересов Соединенных Штатов. Правовой же основой отношений кавказских государств с НАТО стал подписанный ими в 1994 году рамочный документ о сотрудничестве — программа «Партнерство во имя мира», а также заключенные позднее индивидуальные программы партнерства.

Позиция, занятая некоторыми из соседей, ранее объединенных в одну страну — Советский Союз, явно играла на руку США и НАТО. Ведь те вполне ясно обозначили свой интерес к сотрудничеству с западными странами. И понятно почему. У Азербайджана недостаточно сил и средств на освоение своих природных богатств, а получать доходы правящие круги страны хотели бы как можно быстрее. Привлекая в Каспийский регион компании США и Западной Европы, азербайджанское руководство рассчитывало и на политические дивиденды — поддержку этих государств во взаимоотношениях с сильными соседями (Россией и Ираном), и на помощь в урегулировании карабахского конфликта. К тому же Азербайджан — единственная из республик на Кавказе, которая сразу выступила против размещения российских войск на своей территории. Следовательно, посчитали в Вашингтоне, надо всячески поощрять прозападную ориентацию и экономические связи Баку. Как, впрочем, и Тбилиси.

Кроме того, сталкивая на постсоветском пространстве мусульманские и христианские интересы, Вашингтон пытался добиться локализации конфликтов вдали от Западной Европы и Америки, рассчитывая на роль арбитра в очередном витке противостояния в Евразии, что позволило бы иметь предлог для применения вооруженных сил НАТО под видом миротворческих.