Русский генофонд на Русской равнине

Все «сибирские звериные» фамилии (кроме одной) вошли в список распространённых фамилий и Западного региона. Казалось бы, это может указывать на их сходство. Но дело в том, что в «сибирском» списке присутствуют самые распространённые «звериные» фамилии. По убыванию частоты это: Зайцев, Козлов, Волков, Орлов, Лебедев, Баранов, Воробьёв, Медведев, Соловьёв. В «западном» списке есть все, кроме Баранова. В «восточном» и «центральном» — есть все, кроме Медведева. С «южным» списком «сибирский» роднят уже не восемь фамилий, а только четыре — Зайцев, Козлов, Волков и Медведев. С «северным» вообще нет общих «звериных» фамилий. Итак, сравнение спектра фамилий вновь обнаруживает очень большое сходство Сибирского региона со средней русской полосой (во всех трёх регионах — по восемь совпадающих фамилий из девяти «сибирских») и отличия «сибирского» от «полярных» регионов.

«ПРИМЕТНЫЕ» фамилии отличают Сибирский регион (12 %) от Западного (6 %). В Сибирском портрете, кроме общерусских «красок» (Смирнов, Белов, Беляев, Чернов), есть и особые черты — Казаков, Горбунов.

Таким образом, анализ семантических классов «топ-50» фамилий подтвердил выводы, полученные по общему спектру частых фамилий («топ-5», «топ-10», «топ-20»). Вновь Сибирский регион проявил себя как некий обобщённый портрет русского генофонда. При этом он ближе всего к регионам средней русской полосы, а не к «полярным» — Северному и Южному. Но анализ с помощью нового инструмента — классов фамилий — позволяет предположить, что из всех регионов средней полосы Сибирский регион более всего тяготеет к Западному, который географически наиболее от него удалён.

Можно выдвинуть гипотезу, что в бесчисленных потоках миграций была наиболее мощная волна мигрантов из Западного региона. Могут быть и более любопытные гипотезы — о происхождении фонда фамилий самого Западного региона. Но выдвижение и проверка гипотез происхождения — задача отдельная. Сейчас важно лишь подчеркнуть, что новый инструмент — семантические классы фамилий — позволяет формулировать и проверять гипотезы о путях формирования генофонда.

§ 3. Яркие краски фамильных портретов

Теперь у нас есть «фамильный портрет» для каждого региона «исконного» русского ареала. В чём особенность этих портретов?

ОТ БЕЗЛИКИХ ЦИФР — К КРАСКАМ

Прежде всего — в нашем подходе к самим фамилиям. Мы позволили им говорить — и они рассказали нам нечто совсем новое о русском генофонде, его структуре. Они поведали о столь ярких чертах каждого портрета, что мы теперь можем легко различать регионы. Мы получили новый инструмент для анализа сходства и различий разных регионов.

Напомним, что в популяционной генетике фамилии давно стали безликим аналогом генов. Взгляните на любую работу. Там от феерического многообразия фамилий обычно остаётся одна цифра — показатель инбридинга. В разделе 7.6. мы тоже приводим созданную нами по данным о русских фамилиях карту инбридинга. Такая карта полезна для многих задач — например, для прогноза груза наследственной патологии в русском населении. Но на этой карте сведения о 14 тысячах русских фамилий свернулись в один безликий показатель инбридинга.

Популяционная генетика, следуя законам своей науки, решала проблемы генофонда в рамках и в терминах привычных моделей — подразделенные популяции, инбридинг, генетическое разнообразие, структура генофонда… И среди этих моделей и высоких целей как-то забыла о сути фамилий. Забыла о том, что фамилии не безликий маркёр, а яркий феномен языка. За века фамилии накопили сгусток информации о традиции словообразования. И эти традиции различны в разных регионах. Поэтому сама семантика фамилий несет новую информацию о пространственной структуре генофонда.

ПЯТЬ КРАСОК — ПЯТЬ КЛАССОВ ФАМИЛИЙ

Поэтому мы решили вглядеться «в лицо фамилий», сравнить их «поимённо», учесть их семантику, то есть смысловую нагрузку фамилий. Мы попытались извлечь не безликую информацию, а расцвеченные всей красотой русского языка сведения о генофонде.