Русский язык при Советах

из области торговли – завозить (в значении «доставлять»), завозчик, затоваривать…

О двойном процессе – исчезновении сугубо локальных профессионализмов, отображавших моменты дореволюционного производства, с одной стороны, и введении в литературный язык локализмов, оказавшихся нужными и полезными, с другой, свидетельствует и советский лингвист С. Ожегов («Основные черты развития русского языка в советскую эпоху», стр. 29-30):

«Исчезает старая производственная, очень дифференцированная по говорам, крестьянская терминология в связи с коренным изменением техники и форм колхозного производства и последовательно заменяется единой для всего языка новой производственной терминологией… Словарный состав территориальных диалектов постепенно идет к слиянию со словарным составом общенародного языка… Обогащение терминологии идет или путем усвоения готовых слов, например: «огрех» – место на пашне, оставшееся по оплошности не запаханным или не засеянным (теперь появилось и переносное значение – оплошность, недоделка), «путина», или путем создания производных слов на основе диалектных, напр.: «пропашные культуры» (из областных слов «пропашка», «пропашек»), «теребильщик» (от областного глагола «теребить» лен)».

Дальше С. Ожегов говорит об удельном весе профессионализмов в общем языке:

«По своей значимости для общенародного языка и по характеру состав слов этого рода (профессиональной речи – Ф.) очень многообразен. Здесь и новые производственные слова («высотник», «скоростник», «распиловка») и старые слова с обобщенным значением («гулять» в значении быть свободным в свой выходной день, «отгул» – отдых от работы в возмещение излишне переработанного времени)». (Там же, стр. 31).

Из позднейших наблюдений над развитием территориальных диалектов (преимущественно крестьянских говоров) и их взаимодействия с литературным языком можно вывести заключение, что среди подобных диалектов очень быстро усиливается тенденция интегрирования терминов, несмотря даже на приятие в свое время некоторых из них в общий язык. Так, напр., Ф. Филин («Новое в лексике колхозной деревни», стр. 143) говорит:

«…Казалось слово зеленя? должно было бы остаться в речевом обиходе колхозников, поскольку оно является литературным термином. Но и это слово быстро выходит из употребления. Почему? Жизнь создала потребность в общем термине для всех зерновых культур (и не только зерновых). Этим общим термином стало слово всходы, частными же оказались – всходы ржи, всходы овса, всходы клевера и т. д.»

Аналогичное произошло и со словом гумно?, превратившимся в «молотильный сарай», с подобным ему терминологическим рядом «кормовой сарай», «инвентарный сарай», «пожарный сарай» и т. п.

Кроме внутренней лексической перестройки диалектов, наблюдается и сильная ассимиляция последними общеязыковых слов, при всё более и более ослабевающем обратном влиянии – диалектов на общий язык.

К данной же теме, и даже в большей степени, относятся ранее упоминавшиеся нами термины радио и авиации, не только ставшие широко известными за пределами их специального употребления, но и применяющиеся теперь фигурально в общем языке.

Случаи перехода слов из узкого обихода в общий язык не являются чем-то специфичным для русского языка советского периода. Они встречались и раньше (см. выше замечания В. Виноградова), а также характерны и для других языков, в частности, скажем, немецкого, где многие общелитературные слова вышли из профессиональных диалектов: spuren (следить, чуять) – от охотничьего жаргонизма «чуять след»; fordern (способствовать) – от шахтерского жаргонизма «поднимать добычу из шахты» и т. п.

Следовательно, речь должна идти не о возникновении новых методов распространения слов, а об интенсификации вышеупомянутых процессов в русском языке советского периода.

В то время как диалектизмы, принятые в общий язык, можно рассматривать как «внутренние» заимствования, варваризмы, прививающиеся в этом языке, могут быть названы «внешними» заимствованиями. Но и здесь классификация оказывается очень сложной, так как «слова часто являются одновременно и варваризмами и профессионализмами, как «крекинг», «утиль» и другие. Производные от них свидетельствуют о прочной русификации данной лексемы: крекингование, утильный. Иногда, как и в других областях лексики, техницизмы образуются при помощи новых комбинаций уже имевшихся раньше в языке компонентов: копиручет, электровоз, светофор и т. д.

Производные от слов иностранного происхождения и комбинации заимствованных и исконных элементов явились следствием того, что подобная терминология в большой степени стала компетенцией широких народных масс.

К сожалению, наряду с полезными элементами в язык вторглись и неоправданные варваризмы, преимущественно политического характера, и узкие провинциализмы, и дотоле не вхожая в литературный язык брань, и, наконец, «блатные» словечки. Бесспорно, подобные элементы не могли оказаться движущими силами языка. Об этом образно говорит В. Гофман в своей книге «Язык литературы», стр. 57: