Русский язык при Советах

Ухондакать, ухайдакать что, кого, сев. тмб. ряз., (ухандакать сар. Оп.), (ухойдакать, -ачить пен. твр. Опд.), уходить, сгубить, истратить, доканать; убить (стр. 1114).

Чухрать или почухрать куда, юж. поскакать; пойти, побежать (стр. 1383).

Но «блат» обозначает не только набор «жаргонных словечек», а и одну из сторон советского быта:

Если бы я придерживался истины, завоевывавшей тогда всё больше признания и гласившей, что «блат в период социалистического строительства решает всё», то от сборов я мог бы уклониться. (Соловьев, Записки советского военного корреспондента, 54).

В. Жирмунский раскрывает само значение слова «блат», выводя его из немецкого арго, где «platt» обозначает «свой» (говорящий на своем языке – см. «Нац. яз. и соц. диал.», стр. 286). Мы считаем, что именно это значение легло в основу советского выражения «по блату» (синоним – «по букве з», – т. е. по знакомству) [37], где «свой» делает что-либо для «своего» [38].

Братья Тур, в своем фельетоне «Давайте не будем!», отмечали:

«Отвратительное и, к счастью, уже исчезающее явление, именуемое «блатом» создало свои особые термины, прозрачные и рискованные, полные намеков и недоговоренностей, неожиданных значений и многообещающих возможностей. Это был особый язык, рожденный в сомнительных распределителях, торговых базах и питательных точках, уже вымирающий, как вымер санскрит.

«Стимулировать»…, «обеспечить»…, «забронировать»… Все эти невинные и старые на первый взгляд слова имели, кроме прямого легального, еще и потайной смысл, двойное дно, скрытую пружину…» (Известия, 1 мая 1937). Наблюдательные и умные авторы ошибались только в одном: «блат» не вымер и не исчез: пышным цветом он расцвел снова во время войны и в послевоенный период в связи с острым недостатком различных материалов.

Через десятилетие после статьи братьев Тур сталинские лауреаты всё еще вкладывают в уста своих героев – ответственных партийцев всё тот же жаргон;

Боюсь, начнет блатовать, а это мне не по душе. (Бабаевский, Кавалер Золотой Звезды, 139). Даже у поэта Н. Грибачева в его поэме «Колхоз «Большевик» один из героев упрекает другого:

…девкам модницам потакаешь, труд полегче даешь по блату…

Явление «блата», как противозаконного, но непременного элемента советской жизни, настолько всеобъемлюще, что появляется особый тип людей, сделавших «блат» своей второй, неофициальной специальностью, ставших, так сказать, мастерами этого дела:

Подумать только, что тот, другой, – Просто пошляк и блатмейстер.

(В. Лебедев-Кумач, Избранное, ГИХЛ, 1950, 393).

Согласно общему закону языка о развитии синонимики того или иного понятия параллельно развитию и распространению отображаемого им явления, в русском языке советского периода появились синонимы «блата» и «блатмейстера» – ладут, ладутчик (кстати, последнее вытеснило такие слова, как «ловкач» и «дока», не обязательно имевшие до Революции криминальную окраску).

К вышеуказанным словам следует отнести и более узкие по смыслу «калым» и «калымщик». По ассоциации с восточным понятием калыма – выкупа за отдаваемую замуж девушку, первое слово стало обозначать плату, взимаемую шофером, находящимся на государственной службе, с частных лиц, которых он подвозит во время служебных рейсов. Сам шофер, занимающийся такими перевозками, стал называться «калымщиком».

Наиболее обобщающим термином, характеризующим комплекс незаконных махинаций, явилось старое наречие, доосмысленное по новому:

– Зарабатываешь слева, – сказал комбат. (Панова, Кружилиха, 235).

…не иначе, как «налево» ему возили… (Рыбаков, Водители, 203).

Прилагательное «левый» также означает что-либо полученное незаконным путем.

– Какие там машины – пара «зисов» с третьей автобазы.

– Ну… Это официально, да «левых» еще десяток. Вертилин махнул рукой: какие там «левые»! (Там же, 188).

Соцсоревнование, навязываемое народу партией и правительством, построенное обычно на «дутых» показателях, и требование «рекордов», ловко инсценируемых для повышения норм выработки рядовых рабочих, повели к широкому распространению слова «туфта». Значение его, так же как и производного «туфтач» раскрыто М. Розановым (см. выше, стр. 85):

Прежде говаривали: «Вот арап! Ну и очковтиратель! Экая липа!»… А ныне скажут: «Туфтач!» или «Туфта!» – и всё понятно.