Русский язык при Советах

…Вы меня принимали за дурака и били Промбюром… (Гладков, Цемент, 207).

А у Маяковского мы находим не только флективность падежей, но и вольное изменение рода:

Я, товарищи, из военной бюры [69].

(Маяковский, Хорошо, 116)

Во всяком случае эта тенденция к склонению иностранных слов среднего рода настолько сильна и живуча в современном русском языке, что уже упоминавшийся выше А. Ефимов вынужден был напомнить агитаторам и пропагандистам, в помощь которым предназначена его книга, что «к числу несклоняемых слов относятся пальто, бюро, депо, пенснэ, кашнэ, какаду, галифэ и др.» (стр. 116).

Обратное явление, т. е. тенденцию к несклоняемости имен существительных, правда собственных, а не нарицательных, как отечественных, так и иноязычных, отметил Ф. Гладков («О культуре речи», стр. 233):

«…с древних пор известно из элементарной грамматики, что существительные собственные согласуются в падеже со своими нарицательными. Но пишут: «в селе Смоляевка», «мост через реку Сура», «сплав леса по реке Чусовая». А по-русски надо бы писать и говорить «в селе Смоляевке», «мост через реку Суру», «сплав леса по реке Чусовой». Наши переводчики и нередко писатели и корреспонденты пишут и говорят, не согласуя в падеже иностранных мужских имен и фамилий: «встреча с Альфредом Дюваль» (т. е. с Альфредом Дювалем), «оркестр под управлением Франца Крейслер» (т. е. Франца Крейслера)…»

Во всем этом, видимо, проявляется влияние военного, штабного языка, где принято говорить и писать: «в населенном пункте Ивановка», «правее Сидоровка» и т. д.

Следует добавить, что кроме военного влияния на несклоняемость второго элемента (нарицательного) парного словосочетания, здесь сказывается общее тяготение современного русского языка к определенной, пока еще ограниченной афлективности. В парном или более сложном (тройном, четверном и т. д.) словосочетании обычно выделяется один управляемый предлогом элемент, – остальные как бы «подвешиваются» к нему в номинативной форме. Наиболее ярко этот процесс проявился в сложных числительных и их производных (см. стр. 169).

Характерной также для современного русского языка оказалась усиленная номинализация прилагательных (употребление их в функции существительных):

беспризорный (ребенок),

встречный (промфинплан),

сочувствующий (делу партии),

посевная, уборочная (кампания),

легковая, грузовая (автомашина),

огневая (позиция; ср. со старым словом «передовая») и т. д. [70]

Процесс номинализации затронул и другие, родственные именам прилагательным по своей функциональности, грамматические категории: причастия и порядковые числительные, иногда номинализирующиеся совместно:

заброшенный (лицо, «заброшенное» воздушным или иным путем в тыл врага для партизанской деятельности),

вторая (пятилетка),

третий решающий, четвертый завершающий (год пятилетки).

Часто стало встречаться составление прилагательных:

рабоче-крестьянский,

инженерно-технический,

тарифно-нормировочный,

идейно-политический – это в случае равновесия между двумя компонентами сложного прилагательного; если же один из них оказывается «служебным», то происходит полное слияние:

краснознаменный,

белогвардейский,

малолитражный и т. д. [71]

В прилагательных наблюдается некоторое «осложнение» – исчезает краткая форма, почти повсюду заменяемая полной. Так, например, если раньше можно было сказать «нож остёр» или «конь быстр», то теперь единственно возможным (кроме поэзии) будет: «нож острый», «конь быстрый». Здесь определенно происходит унификация кратких и полных (членных) прилагательных. По закону аналогии членная форма прилагательных в атрибутивной функции перенеслась на прилагательные в функции предикативной. (Однако во многих фразеологических оборотах, отличающихся стабильностью и традиционностью, краткая форма сохраняется и поныне: «он остер на язык», «у него хлопот полон рот» и т. д.).

Интересно отметить, что в цитированной выше книге акад. В. Виноградова «Русский язык», хотя и нет прямых указаний на исчезновение в современном русском языке имен прилагательных в краткой форме, но отдельные ссылки на это явление всё же имеются:

«…Любопытно, что у Гоголя в публицистическом стиле краткие формы прилагательных на «-ск-» еще употребительны. В современном языке они уже совершенно невозможны». (Стр. 271).

В той же главе, но несколько выше акад. Виноградов обращается к авторитету сербского слависта проф. Кошутича, а затем и известного русского языковеда проф. А. Пешковского:

«…Проф. Р. И. Кошутич обратил внимание на то, что в русском языке последнего времени употребление кратких форм прилагательных свойственно, главным образом, книжному языку, а в разговорной речи интеллигенции они обычно заменяются полными, даже в функции сказуемого. Например: он – добрый чаще говорится, чем он – добр; он весь красный гораздо лучше, чем он весь красен. Эти мысли были затем развиты и углублены проф. А. М. Пешковским: «Краткая форма в ее исключительно предикативном значении есть явление чисто литературное…» (стр. 264).