Русский кайзер. «Иду на вы!»

Был и ещё один фактор, способствующий нынешней сытости — отсутствие «лишних» людей. Несколько десятков лет войн, особенно последние годы, сильно проредили население. И пусть военные не особо воевали с гражданскими, но всякое бывало. Да и… нет здесь пока даже понятия «социальной защиты» и вдова если и была способна прокормить себя, то вот детей уже не всегда… Были и эпидемии, было хроническое недоедание из-за постоянно вытаптываемых/сжигаемых/ не засаженных полей… Много чего было. И вот теперь отрицательные факторы исчезли. Зато «освободились» фермы, городские дома, труд рабочих стал оплачиваться заметно щедрее — из-за нехватки последних…

Но когда это обыватели дружили с логикой? Их выводы были очень просты: с приходом Померанского Дома к власти жить стало лучше, жить стало веселее… Грифичи поддерживали эти выводы — тем более, что они и в самом деле много делали для своих подданных.

Нехватка людей ощущалась и в других странах: во Франции из-за разгорающейся Гражданской Войны и постоянной резни несогласных люди был голод и сопутствующие эпидемии. Впрочем, это не помешало Вождям Революции попытаться экспортировать эту саму революцию на штыках в Испанию и Италию… Заодно и трофеями разжиться.

Как ни странно, но получалось — в Испании сидевшие на троне Бурбоны не устраивали многих. В народе… а точнее даже у аристократии, их считали оккупантами, некогда силой навязанными Францией. Так что испанские правительственные войска воевали против французских революционных, а в тылу у них орудовали такие же повстанцы. Некоторые провинции просто не подчинялись королевской власти[59].

В Италии ситуация была ещё «веселей»— там начался очередной виток «войны всех против всех». Особо кровавой её нельзя было назвать — в некоторых битвах даже не было погибших[60].

Европу трясло и лихорадило, началась Эпоха Революций — появилось масса философски-этических учений, объявляющих о возможности построения некоего «Царствия Небесного»[61], перекраивались государства.

«Весело» было и в Англии — если революционное движение там в общем-то задавили — самыми жестокими методами, счёт убитых шёл на десятки тысяч[62]. Задавили, пусть и не до конца — но на колонии в Северной Америке сил уже не хватило, солдаты и моряки полегли в боях с Унией.

Колонии в Северной Америке объявили о независимости сумели её отстоять. Но вот дальше… попаданец был в шоке — официальным языком объявили немецкий[63]… Дальше ещё «веселей»— некоторые штаты потребовали второй официальный язык — и в большинстве своём им стал французский… В общем, если США и возникнет когда-нибудь в этом мире, то это будет совсем другое государство, напоминающее скорее Швейцарию с её кантонами, разными народами и языками.

Глава вторая

Одним из ключевых вопросов, которые Владимир лично курировал, был вопрос пропаганды. Величие и благородство Померанского Дома, славян вообще и венедов частности, «Империя — наш Дом» и так далее.

Над «славянским вопросом» работали уже почти тридцать лет: как минимум четверть пьес сперва в Венедии, а затем и в Империи, прямо рассказывали о жизни славян — исключительно с положительной точки зрения. Если славяне и бывали там нехорошими, то исключительно потому, что они являлись славянами «не настоящими»— подкидышами, прямыми агентами Врага и так далее. Ну и иногда — просто заблуждающимися, обманутыми некими коварными личностями-чужаками. В остальных пьесах славяне только упоминались — мельком, но тоже положительно.

Пошло и прямолинейно? А что делать — именно так и работает пропаганда… Впрочем, были и более тонкие методы для «искушённых» и «умудрённых»… Учёные-историки… с правильными взглядами, разумеется… готовили своеобразные «шаблоны» на исторические темы, по которым можно было писать пьесы. Но к информации в «шаблонах» Грифич относился крайне жёстко — только проверенная информация, никаких выдумок.

Нет чёткой, однозначной информации, а есть только некая теория? Если она выстроена достаточно непротиворечиво и всячески подчёркивается, что это теория, подтверждений пока нет — пожалуйста. Ведь её можно подать так, что никто не усомниться в подлинности, ведь всё дело в трактовке. Какое-то событие можно освещать абсолютно правдиво, ни капли ни привирая — главное, с какой стороны смотреть на это самое событие… Чуть-чуть сместить оттенки и полутона в нужную сторону… Этого вполне достаточно.

Постепенно мода на всё славянское… ну и готское заодно, проникала в общество не только Венедии, но и Унии — благо, у шведов, норвежцев и датчан точек пересечения с венедами было великое множество и немало исторических деятелей были «общими». К примеру, Грифичи частенько роднились со скандинавами и немцами, так что того же Эрика Померанского, бывшего несколько столетий назад главой Унии, «своим» считали не только венеды, но и немцы со скандинавами — и не без оснований… Проникла мода и в священную Римскую Империю и конечно же — Россию. Этакий славяно-готский ренессанс.