Русский Хоррор

Но выйти из порочного круга вторичной травматизации возможно через игру. Она связана с помещением отдельного человека в иную среду, где контакт с личным страхом безопасен. Как было сказано, его возможно достичь только через отдельный выбор конкретного индивида. Это сознательный шаг каждого из нас. Поместиться в другую среду не значит, наследуя западному опыту, бросить привычное место обитания, чтобы попасть в чужое общество, где нет надоевших страхов. Отделиться от коллективного опыта своей группы, попав в другую среду, достаточно через символический акт. Для этого подойдут игра, чтение книги или просмотр кино, где мы вступаем в контакт с ужасными образами – но лишь выдуманными, чья условность понятна всем, кроме детей.

Такой акт похож на психологическую практику с рисунками того, что пугает, когда психологи просят страдающего фобией пациента нарисовать личный страх. Вначале это вызывает дискомфорт, но в процессе рисования человек начинает ощущать спокойствие, а со временем – освобождение. Во время прорисовки личного ужаса пациент, так или иначе, отождествляет себя с ним. Затем признаёт рисунок как нечто родное, исходящее из глубин собственной психики. Как следствие, отпускается всё, что мучит в родном страхе, поскольку тот представлен лишь на бумаге, а ее можно смять, разорвать и выбросить. Так вызывающий ужас объект заменяется в подсознании на пустой образ – символ, не вызывающий эмоции. То же происходит при чтении книги или просмотре фильма, которые можно захлопнуть и выключить в любой момент.

Такая терапия нужна русскому человеку. Для того чтобы освободиться от собственных страхов, ему необходимо отделиться от коллектива и, признав личную ответственность за то, что наблюдает вокруг себя, читать литературу и смотреть фильмы, позволяющие взглянуть в лицо собственным страхам. Это даст определить их, задать четкие границы. Как минимум, признать условность пугающего образа и то, что он может жить в книге лишь в границах определенного жанра. Именно в контакте с индивидуальным ужасом человек может избавиться от коллективных фобий, присущих довлеющей над ним среде.

Читая страшные истории, контекст которых связан с родной культурой, русский человек легче поймет ужас, сидящий в подсознании его народа. И не только русский. С помощью такой проекции носитель любой культуры избавляется от полученных в детстве рамок и, тем самым, превознесётся над ними. По сути, это позволяет обществу принять свой «бытовой ужас» не как условие жизни, а как следствие исторических травм. Переварив его, мы поймем, что травмы родителей – не наши травмы. Зависеть от пережитых ими страхов – признак незрелости, которая уходит после контакта с личным ужасом и понимания, что ему можно противостоять.

Так что актуальность хоррора в России уместна и способна оказывать терапевтическое воздействие на большие массы людей, так как внутренний ребенок многих из нас остался в страхе и желает от него освободиться. Из-за такой потребности мы открываем очередную страшную книгу. Но здесь спрятан важный нюанс. Зачастую человек делает это неосознанно, с целью по привычке испугаться. Чем еще глубже прячет желание перерасти сидящий в своем подсознании страх. Избавиться от него возможно, если читать осознанно – и понимать, что пугало наших отцов. Для этого и предназначена книга «Ужас Русский».

Ужас в литературе

Мрак сюжетов, знакомых с детства

Первыми страшными историями, с которыми мы столкнулись, являются сказки. Подавляющая их часть была представлена в виде книг, а со многими мы знакомились благодаря просмотру того же фильма. Но, несмотря на схожесть запросов, имеющихся при чтении страшной литературы и просмотре кино, о последнем мы поговорим во второй части книги. Вначале же стоит понять, как страх проявлялся в творениях писателей.

Конечно, жуткие истории были знакомы русскому человеку до оформления литературы в конкретный вид искусства. И до распространения письменности в селах. Изначально страшные истории передавались из уст в уста. И не всегда с целью развлечь слушателей. Мрачные сказки зачастую предназначались для детей и несли воспитательную функцию, предупреждая не соваться в мрачный лес, идти на переправу и ходить ночью по окраинам селений. То есть, испугом отталкивали от нарушений запретов.

Как правило, большая часть мрачных историй повествовала об укладе жизни. В художественно-развлекательной манере изображала важные для человека того времени события. И складывалась в понятные формулы. Ими были уход героя за лучшей жизнью, который его близкими приравнивался к символическому умиранию; приготовления к уходу на возможную смерть, выступление и проводы к ней, следование по неизвестным краям в поиске желанного, испытания в отрыве от дома, обретение чего-то нового в пути и приближение к цели; встреча с тем, что пугает или мешает ее достичь и, наконец, сражение за желанную вещь/положение в обществе, а в случае неудачи, вторая метафорическая смерть или реалистичный провал планов.