Русский код развития

Удивительно, что, прожив столько лет за границей, в США, Нарочницкая, в отличие от наших «гарвардских мальчиков» типа Гайдара, не стала ни поклонницей западного образа жизни, ни, тем более, апологетом Америки. Напротив - она стала убежденным патриотом славянофильского склада, что и определило ее дальнейшую судьбу и, как ни странно, дальнейшую карьеру. Причем, согласитесь, завидную карьеру. Может, и в самом деле, не все так плохо в «Датском королевстве»?

* * *

Но почему она пошла в политику? Потому что можно ведь иметь определенные взгляды, пусть даже не согласующиеся с политикой власти, но не участвовать в работе партий, в движениях, их публичных мероприятиях и акциях, как и поступает подавляющее большинство людей, тем более - женщин. На этот вопрос, как-то заданный ей журналистами, Нарочницкая ответила:

- Меня подтолкнули Беловежские соглашения. Я и до этого переживала за все то, что происходит... Мне казалось странным, почему люди не видят, как под флагом осуждения тоталитаризма снова возрождена абсолютно ленинская большевистская, нигилистическая интерпретация всей русской истории. Россию снова стали называть тюрьмой народов, что после мая 45-го перестали делать. А когда были подписаны Беловежские соглашения, меня охватило такое чувство бессильной ярости и горя! Что я села ночью за пишущую машинку и написала статью, даже еще не зная, как она будет воспринята и где будет напечатана. Статью заметили. Мы тогда объединились в группу, которая сформировалась в Кадетскую партию. Почему Кадетскую? Нам хотелось, чтобы наш патриотизм обязательно был облечен в демократические формы. Кроме того, хотелось обязательно «зайти назад за революцию», чтобы спор велся не между двумя собственно послереволюционными идеями, чтобы революция не воспринималась как нечто данное. В этом была новизна - ведь до нас никто не подвергал сомнению идеологов перестройки, которые с тоталитаризмом боролись теми же методами, что и большевики, но они ту Россию не любили точно так же, как первые большевики, а мы, взяв период до октябрьского переворота, сравнили с тем, что произошло сейчас.

Да, статью заметили, заметили и ее автора. Тем не менее, в Госдуму она попала лишь в 2003 году - как уже говорилось, от фракции «Родина», которая просуществовала, увы, недолго. Но депутатство и связанная с ним публичность принесли Наталье Нарочницкой широкую известность уже не только в патриотических кругах. Она была избрана заместителем председателя Комитета по международным делам Госдумы и главой Комиссии Государственной думы по изучению практики обеспечения прав человека и основных свобод, контролю за их обеспечением в иностранных государствах. А также заместителем главы делегации Государственной думы в Парламентской ассамблее Совета Европы (ПАСЕ) - ведь, кроме отличного знания международной политики, Н.А. Нароч-ницкая владеет пятью иностранными языками.

Но главное было в другом. Став депутатом, Наталья Алексеевна пользовалась, кажется, любой возможностью доносить до людей свои взгляды - взгляды православного патриота, убежденного государственника и на удивление проницательного политика-международника, видящего подоплеку любых событий, происходящих в самых разных точках земного шара. И, разумеется, в собственной стране.

- Я не радикал, - объясняла она тогда, - мне удивительны люди, которые пятнадцать лет твердят одно: «Банду Ельцина под суд!» Тем временем общество живет без всякого влияния таких радикалов, они же себя обрекают на жизнь только для себя, в своем политическом кружке, и потом удивляются, почему страна голосует иначе. Ведь подтасовать можно не более пяти процентов. Надо ничего не понимать в ситуации и наивно верить в революции, которых страна вообще не выдержит, чтобы выступать в политике с радикально непримиримых позиций. Это сектантство, обрекающее огромную энергию на тупик и вывод из реальной работы, этому лишь радовались все Гайдары и Чубайсы, те, против кого такая энергия направлена. Только спокойное и респектабельное действие дает нужный эффект и такой посыл, от которого нельзя отмахнуться. Только когда русским по мировоззрению языком и понятиями заговорит и задумает отечественная элита, произойдет сдвиг.

Другое дело - идеология, мировоззрение. В качестве «идеолога», то есть человека, работающего в области мировоззрения, я не иду на компромиссы. Политика же - искусство возможного. Разве плохо, что я выступаю на ТВ в самых важных программах как депутат и говорю то, что я говорила всегда, не изменяя своим взглядам, которым экран телевизора придает особую весомость. Вот если бы я изменила своим концепциям и стала говорить иное - тогда я бы изменила себе. По-моему, в предвыборных дебатах на ОРТ я первая на всю страну получила возможность сказать: «Русский народ - это державообразующий народ, это народ православный по вере и культуре, и не мешайте ему быть таковым! Я искренне полагаю эту возможность ценнее, чем митинг на 10 000 человек.».