Русский контракт

Дело в том, что большинство репетиций группы проходили по одинаковому сценарию. Музыканты скидывались по рублю, и Олег, как самый младший, отправлялся в магазин за спиртным. Затем, неспешно попивая вино, ребята шлифовали старые песни или разучивали новые. Сам процесс доставлял им огромное удовольствие. А иначе стали бы они четыре дня в неделю по три часа тратить на репетиции.

Но за все хорошее приходится платить. В данном случае платой являлись обязательные общеинститутские концерты, приуроченные к революционным праздникам. Целую неделю музыканты брались за свои инструменты с кислыми физиономиями. В эти дни они либо вообще обходились без спиртного, либо брали вина вдвое меньше. Олег попытался разнообразить процесс, выдумывая разные, не совсем пристойные слова вместо канонического текста, однако старшие товарищи сделали ему строгое внушение. Оказывается, уже был прецедент. Несколько лет назад они разучивали песню к годовщине революции и на репетициях задорно пели:

Мы красные кавалеристы, трам-трам-трам,
И самый лучший всадник – это наш Абрам.

Музыканты настолько привыкли к этим словам, что на торжественном концерте один из ребят запел именно их. К счастью, он дошел только до «трам-трам-трам», а затем спохватился. К тому же песня исполнялась в три голоса, и слушатели в зале ничего не заметили. Или сделали вид, что не заметили.

Выслушав эту историю, Надеждин понял, что придется ему целую неделю тоскливо завывать «Ленин всегда живой, Ленин всегда со мной…». И никуда от этого безобразия не денешься.

Но вот проходил концерт, и все возвращалось на круги своя. Музыканты разучивали песни, которые играли на танцах. Здесь тоже не обходилось без надругательства над текстами. Шла агония застоя, идеологическая цензура свирепствовала, и нельзя было даже подумать о том, чтобы играть в оригинале песни чрезвычайно популярной в тот год «Машины времени».

Группа Надеждина высоко котировалась в студенческой среде, многие хотели попасть на факультетские танцы. Но билеты распространялись среди своих и студентов филологического факультета пединститута. Почему так? Дело в том, что на факультете Олега в основном учились ребята, которых было раз, два и обчелся среди филологов пединститута. По легенде, контакт между двумя столь разными вузами наладил бывший комсорг инженерно-технического, чья сестра училась в пединституте.

Несмотря на строгий контроль у входа, на танцы проникало множество безбилетников. Происходило это разными путями, в том числе и довольно оригинальным. В мужском туалете, расположенном на втором этаже, открывалось окно, двое ребят опускали вниз толстую бельевую веревку. Стоявшие внизу любители танцев хватались за нее, и их затаскивали в здание.

Понятно, что музыканты пользовались повышенным вниманием дам. А Надеждин к тому же был стройным, высоким парнем. У него было особенно много поклонниц. Но Олег родился однолюбом, и это стало его бедой. Его любимая девушка, статная черноволосая красавица, оказалась циничной и расчетливой дамочкой. Она встречалась с Олегом больше года, кое-кто уже поговаривал о студенческой свадьбе, но однажды девушка познакомилась с юношей из МГИМО, сыном директора промтоварной базы. Красотка мигом все просчитала и оставила своего симпатичного, но бедного ухажера. Лишь свойственный юности оптимизм позволил Надеждину пережить разрыв. И только в его песнях отчетливо звучали тоскливые, полные безысходности нотки.

– Ну как? – спросил звукорежиссер, когда Радий Светлов снял наушники.

– Мы их всех порвем, как грелку! – эмоционально воскликнул певец.

Окружающие не стали уточнять, кого именно собирается порвать Радий, все отлично знали имена его главных конкурентов. Только режиссер поинтересовался:

– Значит, ты доволен записью?

– Да, все отлично, на самом высоком уровне. Есть, конечно, отдельные мелочи…

– Знаю. Думаю, за пару дней все подчищу и сведу окончательно.

– Я в тебе не сомневаюсь. Но главное, мужики, что альбом практически записан. Все, у нас есть пара дней на расслабон. Сейчас дружно идем в кабак. Черт, где мой кейс? Опять я его куда-то засунул.

Как настоящая творческая натура, Светлов отличался некоторой рассеянностью. Он частенько забывал про свой кейс, а однажды оставил в студии ключи и вспомнил о них, только когда не смог открыть машину.

Ценная вещь быстро нашлась. Певец забыл его в углу комнаты за диваном.

– Ну, давайте собирайтесь. Кто не с нами, тот останется трезвым.

– Одну минутку, – звукорежиссер собрал все записанные материалы и положил в сейф, ключи от которого были только у него и поп-звезды.

Компания дружно высыпала из студии. Радий продолжил развивать мысль насчет грелки и конкурентов:

– Они все кончатся от зависти. Недаром я отстегнул авторам без малого сто тысяч американских тугриков. Тут хит на хите сидит и хитом погоняет.

– Есть такой альбом «Раба соул», – как бы вскользь сказал звукорежиссер.

Он мог позволить себе критические высказывания. Светлов намек понял.