Русский космос

Они зашагали по широкой галерее, Карен неспешно инструктировал:

– Сейчас в лазарете проведут полную обработку, в том числе переливание крови. Не волнуйся, сохраняй спокойствие, это поможет лучше перенести операцию. Получишь ПЭГ-кровь.

– Что, отче?

– Ты поймешь. Обычно санобработка занимает два дня. Возможно, тебе сократят срок до суток, потому что времени в обрез, а твоей дружине нужно тренироваться. На период обработки ты освобождаешься от пятикратного моления с поклонами. Будешь обращаться к Всевечному мысленно.

У двери с красным крестом Шахтар встал, краем губ ободряюще улыбнувшись Тимуру, прикоснулся к зеленому квадрату справа от входа. Дверь с легким шипением отъехала, скрывшись в толстой переборке.

– После прокачки станешь настоящим внесфирником, – молвил отец-командир. – Давай, Жилин.

Тимур вступил в лазарет, дверь закрылась.

– Привет, Тимон! – На койке, охваченный эластичным пологом, вытянулся Роман Паплюх. – Прибыл?

– Рома! А тебе уже это… переливание сделали?

– Ага, уже. Ох и ощущеньице! И чешется, и болит… Это оттого, что стенки сосудов должны приспособиться.

– Но что это за ПЭГ?

– Пластиковая кровь, в ней нет гемоглобина, а кислород связывают атомы железа, и…

– Пластиковая?! – изумился Тимур.

– Ну, полимерная. Там этот… поли-эти-лен-гликоль какой-то. И еще в ней биологические наноботы.

– Биологические?

– Ну это вроде искусственных бактерий, что ли? Они сосуды очищают, холестерином питаются, и еще другое всякое. Теперь процентов десять твоих кровяных телец будут роботизированные. Ты, может, не слышал: у орбитальных средняя продолжительность жизни на двадцать лет больше, чем у сфирников. Это все из-за наноботов, ну еще геронтологических технологий здешних, медобслуживания, качества пищи, другого всякого. «Прокачка» – это ж не только кровь, тебя всего обновили, считай.

Роман вещал уверенно, как батюшка с амвона… и, пожалуй, слегка покровительственно.

– Но почему нам ничего не говорили?

– Ну… не принято про это до прибытия на орбиту говорить. Я так разумею: местным вроде как неудобно перед сфирянами, что они здоровее и долголетнее, потому такая как бы традиция образовалась: молчать про прокачку, когда на сфиру попадаешь. Хотя ПЭГ – не тайна какая-нибудь.

– А ты знал про переливание раньше?

Руслан кивнул:

– Я-то знал.

Тут распахнулась дверь, вошла женщина-врач. Привычно небрежно кивнула красному углу, мазнула взглядом по приборной доске над койкой Паплюха и обратилась к Тиму.

– Универ-солдат Жилин? Полная орбитальная прокачка? – Женщина провела браслетом вдоль его груди. Жесты у докторши были уверенные, точные, говорила она быстро. Еще бы, небось сотни раз то же проделывала. – Раздеваемся, занимаем койку. Сейчас небольшое обследование, потом укол. Несколько часов поспим, а проснемся другим человеком.

II

Температура внутри платформы – двадцать два градуса, воздух полностью обновлялся каждые десять минут; кислород и водород из топливных батарей смешивались, вырабатывая электричество и воду – часть ее уходила на внутренние нужды, остальное выбрасывалось в межсфирию. Атмосфера была даже лучше, чем в среднем на Земле, хотя и там она очистилась после образования Уклада, после того как значительную часть вредного производства закрыли или перенесли на орбиту.

Тимур очнулся с ясной головой и сразу попытался шевельнуться, привстать. Где там – полог держал крепко, не хуже «пеленалки», плотно окутал, прилепил к койке. Оно и понятно: как иначе бесчувственного больного в невесомости удержать?

– Очухался? Ты даже быстрей, чем я, в память пришел, – в голосе соседа по палате почудилась зависть. Паплюх был парнем очень старательным, ответственным, всегда стремился справиться лучше товарищей. – Ну, как себя чувствуешь?

Тим прислушался к ощущениям. Непривычно он себя чувствовал, что-то не так внутри, будто что-то шевелится, а еще холодит тело.

– Вроде нормально. Ну то есть странно как-то, но не очень чтобы уж…

– Скоро все почувствуешь, – обнадежил приятель. – Едва встанешь на ноги, сразу ощутишь.

– А ты разве вставал?

– Ты пока дрыхнул, тут гравитация появилась – мы с ускорением летели, к Луне приближаемся. Но теперь – опять невесомость. И я вставал, да. Тихо, пока никто не видел. Там слева кнопка есть – нужно только руку высвободить, дотянуться, и полог отпустит.

– Здорово… Я даже не заметил.

– Я сперва тоже не заметил, только когда тебя укладывали. Однако нужно очень осторожным быть, невесомость все же. И еще, – Роман заговорил шепотом, – за нами наблюдают. Мы – эксперимент. Какая-то новая технология. Думаешь, почему отец Карен с нами?

– Он мне сказал, что просился на боевую платформу…

– Вот именно. Отец Карен – офицер высокого ранга, а поставлен нашей дружиной командовать. С чего бы?

– Ну и с чего?

– А ты подумай, – с превосходством в голосе молвил Роман, – почему к желторотой дружине – да такой человек приставлен. Стало быть, имеется причина. И вот еще что: высвободи руку да пощупай у себя за ухом. Нет, медленно тяни, от резких движений полог крепче схватывается. Чувствуешь?