Русский купидон

Павел Сергеевич подпустил в голос сердечности и даже некоторой интимности.

— Лена, все эти слухи — глупость, конечно, но несомненно и то, что они наносят урон твоей репутации.

— Павел Сергеевич!

— Погоди, дай мне закончить. И называй меня просто Паша. Мы ведь практически одноклассники. Так вот. Не хочу вникать в подоплеку возникновения этих слухов, мне достаточно криминальной составляющей.

— Что-о?

Павел Сергеевич многозначительно округлил глаза и медленно кивнул, словно говоря: да уж, Лена, попала ты в руки преступника.

— Я торжественно обещаю тебе, Лена, что все выясню, и тогда мерзавец заплатит за все. О, расплата будет ужасной…

— Паш, ты его на дуэль вызовешь?

— Что? А, нет. Дуэли у нас запрещены. К сожалению. Но административный штраф я ему впаяю, будь уверена. А ты молодец. Прячешь за веселой шуткой свои переживания. Уважаю.

— Да не прячу я…

— Лена! Я здесь затем, чтобы предложить свою помощь. Мужское плечо, так сказать, да еще и в погонах.

— Ох… Это как?

— А так! Одинокую женщину обидеть легко, но если рядом с ней будет старший лейтенант милиции — сплетники остерегутся распускать свои языки!

Лена постаралась сдержать улыбку — Павел Сергеевич Мячиков в фуражке достигал ее плеча, а объемом превосходил ровно вдвое. Из них получилась бы отличная пара коверных клоунов, но вот насчет всего остального…

— Пал Сергеич, я высоко ценю ваше предложение и благодарна вам за дружескую поддержку. Однако я полагаю, что все слухи со временем заглохнут сами по себе, а что до мерзавца, то он ведь скоро уедет.

— Правда? Когда?

— Ну, не знаю, но к концу лета наверняка. Он же работает и живет в Москве, в Кулебякине его ничего не держит.

Павел Сергеевич воинственно выпятил челюсть и важно покивал.

— Возможно, ты и права. Но я все равно не спущу с него глаз, уж будь уверена. И не доверяй ему! Да, кстати, у тебя в ящике лежит извещение о посылке, я захватил, вот.

— Спасибо. Наверное, книги. Паш, ты иди, я не буду тебя задерживать. У тебя ведь много работы.

Мячиков приосанился.

— Ты редкая женщина, Лена. Так понимать специфику нашей нелегкой службы! Мама в тебе не ошиблась.

Лену мороз продрал по коже. Мама Мячикова могла вогнать в дрожь даже римского легионера.

После ухода участкового она немедленно перезвонила Тимошкиной и пересказала ей весь разговор с Пашей. Та долго хохотала, а потом серьезно заметила:

— Наверное, он все-таки головку тогда здорово ушиб. В школе, помнишь? Физрук еще все удивлялся — как это можно оборвать канат, который на стальном карабине подвешен. Конечно, внизу были маты…

— Тимошкина, лучше подумай, что делать со слухами.

— Что делать, что делать… Принимай предложение Мячикова.

— Чего? Ты с дуба рухнула?

— А что? Старший лейтенант, до майора дотянет точно, работенка у него здесь непыльная, свекровь у тебя будет заглядение — да к тебе ни одна собака не подойдет!

Лена помолчала, а потом вдруг произнесла растерянно и грустно:

— Тусь, а знаешь, что самое ужасное?

— Что?

— Когда он всю эту чушь нес, я вдруг подумала, а может, правда — согласиться?

— На Пашу Мячикова?!

— Не так уж он и плох. Ты сама говорила. Ну, ростом не вышел, ну, волос маловато…

— И мозгов! И мамаша у него…

— Но в остальном он нормальный мужик. Молодой еще.

— Нет, ну если на горизонте все равно никого больше нет…

— Я серьезно, Тусь. Я ведь об этом подумала. Значит… значит, в душе я считаю, что моя жизнь подошла к определенному рубежу.

— Ну да. Распутье. Направо пойдешь — с Мячиковым тихо-мирно заживешь, прямо пойдешь — в старые девы попадешь, зато налево пойдешь…

— К Максу в койку попадешь. И все равно останешься одна.

— Ленка, я, конечно, уважаю твои переживания и все такое. Но ты меня извини — детская психотравма у тебя была в четырнадцать лет! Теперь ты взрослая тетенька, пора определяться. Вечное нытье на тему «любит — не любит» до добра не доведет. Определись, чего хочешь ТЫ! Только тогда ты сможешь контролировать ситуацию, а значит, сможешь прекратить эти отношения. Или продолжить их — в зависимости от того, чего ты на самом деле хочешь.

— Легко сказать…

— Лен, да это же так просто! Раскрути его, доведи его до исступления, доставь удовольствие и себе, и ему — а потом просто повернись и уйди. Для этого нужно всего лишь одно: прийти на его территорию. Если ты будешь ждать его на своей — у тебя всю жизнь будет сохраняться ощущение, что тебя опять бросили.

— Тусь, ты теоретик, что ли?

— Я практик. Я космонавт-исследователь, как в космосе. И у меня миллион экспериментов за плечами. Истинно говорю тебе: ничто так не выбивает мужика из колеи, как нелогичный поступок.

— Ладно. Я подумаю.

— Поедем завтра в Москву?

— Нет, не хочу. Мне надо разобраться со всем этим. И думать ни о чем другом я все равно больше не могу.