Читаем Русский лабиринт (сборник) полностью

Петька усмехнулся и, нагнувшись, что-то прошептал на ухо. Дивчина зарделась рябиной, сузила черные глаза и отвесила такую оплеуху, что на весь автобус было слышно. Школьники притихли и обернулись на них. Петька оторопел, опунцовел, пухлые губы задрожали, но ничего не сказали. Молча отсел на другое место и всю дорогу смотрел в окно. Кто-то из мальчишек хотел его расспросить, что это было, но расспросы закончились на первой же перемене разбитым носом. Через день встретил Оксану под вечер у крыльца.

– Ничего не надо, Ксан. Шутил. Вот – тебе. Просто так, подарок.

Сказал, еле поднимая глаза от земли, сунул девушке в руку карандаши и пошел быстро прочь. Теперь усмехнулась Оксана – безошибочным женским инстинктом поняла, что парень теперь в ее полной власти. И вправду с того вечера не узнать было «подкулачника» Петьку. И портфель за Оксаной носил, и за грудки брал того, кто с намерением в ее сторону смотрел, провожал с гуляний до калитки. Подарки дарил – все, что оставалось в заветном мешке, все Оксанке перешло да брату – задабривал Петька паренька за тот случай с «петушком».

Так и проходил за ней хвостиком всю школу, пока в последнем классе Оксана сама не влюбилась. И в кого – в рыжего веселого обалдуя Лешку Липунова. Сохла прямо по парню, даже матери призналась. Анфиса поначалу не очень одобряла, чуяла – опасность от рыжего какая-то исходит. Не умеет о себе думать, а значит, ненадежный, пропадет. Но потом вспомнила, как его в купели купала да сторожила во время Степанидиных отлучек, и потеплела. Да и Сидор со Степанидой к Оксане, как к дочери родной, душой наклонились. Несмотря на отчаянные Петькины ухаживания, больше Оксана в его сторону не смотрела, никаких подарков не принимала. Снова рыжий Лешка встал у него на пути, но ничего Петька сделать не мог. Драться с ним не рисковал, да дракой уже ничего и поправить нельзя было. По всему, шло дело к свадьбе Алексея и Оксаны, но до армии не успели. А вернее сказать – до флота. Пацаны по всему району Лешке завидовали – моряк! А Петька и вовсе потух. С моряком сильно не посоперничаешь – не тот блеск. Тем более сам Петька от армии отсрочку получил – поступил в Красноярский политехнический институт. Студентик и моряк – какое тут сравнение в девичьих глазах! В общем, все свои пухлые губы искусал Петька от зависти. Но Алексей не заносился, хотя видел по Оксанкиным глазам, как ей приятно, что только у ней жених из флотских. Пусть и в перспективе, но все же не пехота обычная. Одно огорчало – срок службы. Три года для матроса против двух для всех остальных. Но у молодых года короткие, что три года ждать, что четыре, не с войны же. Тем более что раньше на флоте по пять лет лямку тянули, так что, считай, даже повезло.

Провожали парней всеми Борками. Из Ивановки тоже гостей – да почему гостей, борковские – те же ивановские – приехало немало. Столы строили вместе, каждый нес, что мог. Вышло на славу. Сидор подарил Алексею свой трофейный чемодан с тремя замками. На проводы надел вдругорядь пиджак с наградами. Сидел молчаливый, как обычно, но глазами одобрял. Сыну одно сказал на прощание:

– Веди себя вертикально, Лешка! Не дебоширь! Понял, что ли?

Лешка тогда отца с матерью успокоил, писать обещал не реже раза в месяц и службу нести достойно. Бабы сперва всплакнули, конечно, и те, кто сыновей не провожал, тоже глаза утирали. Потом песней душу успокоили, гармонь растянули, в пляс пошли. Никто и не заметил, как Лешка из-за стола исчез. Оксаны тоже не было видать. Увидели его только, когда замвоенком перед полуторкой призывников построил. Залил сильный темный октябрьский дождь, но никто не ежился, не поднимал воротников – все глядели орлами. Лешка стоял тихий и строгий, смотрел то на Оксану, трущую кулачком мокрые глаза, то на мать с отцом. Степанида улыбалась мягкой беззащитной улыбкой, отец глядел ободряюще. Потом прозвучала команда, парни запрыгнули в кузов, и полуторка, надсадно заревев, поехала к парому. Степанида втихаря перекрестила удаляющуюся машину, уткнулась в мужнино плечо и тогда уже дала волю слезам, катившимся по щекам вперемешку с дождевыми каплями.

2

Перейти на страницу:

Похожие книги

1941: фатальная ошибка Генштаба
1941: фатальная ошибка Генштаба

Всё ли мы знаем о трагических событиях июня 1941 года? В книге Геннадия Спаськова представлен нетривиальный взгляд на начало Великой Отечественной войны и даны ответы на вопросы:– если Сталин не верил в нападение Гитлера, почему приграничные дивизии Красной армии заняли боевые позиции 18 июня 1941?– кто и зачем 21 июня отвел их от границы на участках главных ударов вермахта?– какую ошибку Генштаба следует считать фатальной, приведшей к поражениям Красной армии в первые месяцы войны?– что случилось со Сталиным вечером 20 июня?– почему рутинный процесс приведения РККА в боеготовность мог ввергнуть СССР в гибельную войну на два фронта?– почему Черчилля затащили в антигитлеровскую коалицию против его воли и кто был истинным врагом Британской империи – Гитлер или Рузвельт?– почему победа над Германией в союзе с СССР и США несла Великобритании гибель как империи и зачем Черчилль готовил бомбардировку СССР 22 июня 1941 года?

Геннадий Николаевич Спаськов

Публицистика / Альтернативные науки и научные теории / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное