Русский лабиринт (сборник)

– Не признал, а? Не признал… Это тот самый, я тебе говорил, – обернулся мужчина к своей спутнице, смотревшей на него с обожанием, – а так узнаёшь? – незнакомец задрал левую штанину – вместо ноги поблескивал металлический протез. – Помнишь того инвалида-побирушку? Казанский вокзал? Ну, вспомнил? Меня Сергеем кличут, Сергей Таранов.

Камиль расправил морщины на лбу светлой улыбкой и пожал протянутую руку – он вспомнил.

– Да, брат, выручил меня ты тогда. Я же чуть не сдох, побираясь – цыгане только еду, как собаке, давали да паленой водкой поили. Потом убегал от них пару раз, так в смерть избивали, типа должен там чего-то… Но я одного ромалу ножечком достал, у него же отнятым, так, не до смерти, для острастки… вроде оставили. Теперь вот, – Сергей потрепал рукой гармонь, – народ честным трудом развлекаю – песнями русскими народными, ну и эстраду всю наизусть знаю. А это жена моя, – Сергей тем же жестом потрепал женщину, льнувшую к нему, как упитанная кошка к хозяину, – Варвара, Варенька. Здесь же на рынке в мясном торгует. Я-то сам мясо ни в каком виде не ем, физически не могу, а жена с мясного отдела, бывает же такое. Да… Выходная сегодня. Ну я-то не меньше, небось, заколачиваю, а Варь?

Женщина тепло и уютно улыбнулась мужу в глаза – было видно, что любовь у них в самом разгаре.

– Ментам, правда, долю отдаю, но ничего…власть, как-никак… законная. Да, ты меня сильно тогда выручил. Не деньгами, конечно. Меня твои слова, как пуля, зацепили, чувствую, что ты прав, и злюсь на себя, злюсь за то, что сломался, что каждый день от предыдущего ничем не отличается, как один мусорный бачок от другого. Ну и взялся за дело, да… Кстати, – Сергей зашуршал в кармане, – вот, тот самый червонец. Я его тогда не потратил, хоть нужда жуткая была, и ромалам не отдал, заначал в шапке. Они-то тебя всего обыщут, а шапку – нет, не допетрят. Ну, голь на выдумки хитра… Да… Так вот, веришь, все время его хранил – думаю, повстречаю тебя, непременно отдам. Сам понимаешь, не в деньгах дело, ты уж не побрезгуй, для меня это вопрос важный. Это на добрую память. Ну, бывай, хороший человек. Да, на рынке мясо только у Варюхи теперь бери – все будет без всяких там торговых штучек, все, как родному. Да… к другой пойдешь – меня обидишь. Ну, бывай, – Сергей обнялся коротко и пошел, почти не хромая, обнимая жену и гармонь. Камиль так и остался стоять с купюрой в руке.

– Ты все привез, дорогой? – жена встретила Камиля у дверей.

– Все, что нужно. Званый вечер – это званый вечер. Все должно быть очень вкусно. Вот сдача, только этот червончик положи мне в коробку с фотографиями.

– Зачем? Заначка, что ли, так их мужчины втайне делают, – удивилась Гуля.

– Нет, не заначка, – Камиль потрогал свою уже начавшую седеть бороду и тепло улыбнулся, – на добрую память.

2008

День десантника

Этот рассказ, в общем-то, не содержит никакой особой морали, а может, и содержит, уж коль написался. Зря ведь перо к бумаге не потянется, правда? В любом случае это могло произойти только в России, только русский может понять, в чем тут соль, и только русский поймет мораль, если она здесь есть. А если и нет, то только русский поймет, почему.

Когда друзья собираются в дорогу, дорога начинается с рюмашки в баре пункта отправления – в порту, на вокзале, в общем, там, откуда везут, а не когда сам едешь за рулем. Почему так на Руси повелось, точно неизвестно, наверное, от врожденного уважения (и опаски) к необъятности русского пространства. Опаска проходит по прибытии, но уважение остается, поэтому приезд обычно отмечают не менее душевно. Ну а когда не сам едешь, а тебя везут, да еще и праздник на носу, то не пить в дороге почти подозрительно, если ты не язвенник, конечно.

Я и Юра не были ни язвенниками, ни сердечниками, а вполне и вполне здоровыми зрелыми мужчинами под сороковник, бывшими десантниками, летящими рейсом «Аэрофлота» в Иркутск и дальше – в Листвянку, на Байкал, отмечать 2 августа – святой день для всех служивших в ВДВ. Почему именно туда, сказать сложно, но одно известно наверняка – каждое 2 августа мы отмечали в новом городе. Из любопытства к новым места, конечно, хотя некоторые злые языки утверждают, что нас в те места, где мы уже праздновали, старались не пускать. Может, и так, уж что-что, а «зажигать» мы умели, почти не повторяясь, исходя из местной специфики и обстановки.

В Иркутск прилетели ранним пасмурным утром, хотя из Москвы вылетали ранним погожим вечером. Умом, конечно, все понятно про разность часовых поясов, но душа восхищалась широтой Родины. Еще душа неудомевала, как можно было с вечера до утра выпить всего по бутылке на брата. Души-то умом не обманешь.