Русский лабиринт (сборник)

Самовары, самовары, самовары дутые,
Которы парни заняты – сапоги загнутые.

С этой старинной частушкой Светлана сняла с полки сапог с загнутым голенищем.

– Если парень уже выбрал себе невесту или просто любил какую-то определенную девушку, то загибал сапог и тем показывал, что с другими девушками он уже гулять не будет.

– Олег, загни себе чего-нибудь, – посоветовал я, глядя на его немыслимо красные кроссовки, – а то теперь Светка неправильно поймет.

– Если надо, я загну, – не заставил сомневаться Олег, – я такое загну…

– Не надо, – тут же попросила Светка, – я тебе верю.

– А то загну…

– Верю, верю. – Светка чмокнула благоверного.

Олег и вправду загнул тем же вечером, но обо всем по порядку. Пройдя мимо великолепного Успенского собора, все перекрестились.

– А вот был такой академик словесности Львов-Рогачевский, который учил Есенина, что неправильно писать: «Опять я теплой грустью болен от овсяного ветерка, И на известку колоколен невольно крестится рука». Мол, не рука крестится, а рукой крестятся, и не на известку, а на церковь. Никто этого Львова и не помнит, а есенинская строка навсегда осталась. И правильнее уже и не скажешь, – сказал я, отводя глаза от купола, – вот чем поэзия отличается от гладкописи.

Девушки молча вздохнули. Светлана посмотрела на часы.

– Мы как, сейчас пообедаем или сначала на утес пойдем?

– На утес, – сказали было наши подруги, но я пресек бунт бессмертной ерофеевской фразой:

– И немедленно выпил! Вы что – с Дикого Запада, что ли? Город нужно не только осмотреть, но и прочувствовать. А где его можно лучше прочувствовать, если не в его кабаках?

– Ну, понятно, – махнула рукой Светка, – без рюмки никуда.

– А я бы немного выпила, – неожиданно поддержала Танюха, – за Мышкин. Тут так здорово. Да и есть уже хочется.

– Да! За Мышкин я бы тоже выпил, – присоединился Олег, который бы и без Мышкина выпил, конечно.

– Ну вот! Светочка, веди нас, мы будем воскуривать фимиам вашему славному городу! – выразил я свое мнение, уже ставшее общим.

Как назло, все рестораны были закрыты на спецобслуживание – где банкет, где свадьба. На свадьбе, кстати, наших девчонок стали с ходу клеить, и Светлана буквально за руки нас оттащила от места возможного боя.

– Сколько их было, ты посчитал? – спросил Олег.

– Десять – двенадцать, – прикинул я, – веселуха.

– Да уж… – Олег неопределенно покачал головой. – Привезли бы с собой сувениры – на лице.

– Кстати, о сувенирах… – Я вынул из пакета свои валенки с зеленой каймой и переобулся. – Так теплее и родней.

– Думаешь, за своего сойдешь? – Олег покачал головой. – В них убегать труднее.

– С бабами вообще не побежишь, так что лучше теплей. А то полночи пили, а ноги с утра холодные.

– У меня и руки холодные, хотя вроде тепло. – Олег поежился. – Все-таки Волга есть Волга, не забалуешь.

– Как тут не выпить, – подытожил я, и на этот раз со мной никто не спорил, тем более мы уже заходили в небольшую кафешку.

Светлана как лицо официальное пыталась отказываться от тостов довольно долго – минут десять. Но когда я вознес кубок за здоровье любимых людей, сдалась. У Светланы подрастала дочь, и за детей мы выпили отдельно. За Мышкин выпилось само собой. Потом под пельмеши выпилось за давешних мышей, причем за Мышь-мельника дважды.

– Ребята, с такими темпами мы на аэродром, то есть паром, не попадаем. – Олег посмотрел на часы – часов на руке не было. – А где котлы?

– Что, на рыбалке потеряли? – как участливо, так и наивно спросила Светлана.

– Да, рыбалка была та еще. На часы ловили, – не без укоризны заметила Светик.

– А ты, а ты… раз так, будем на живца ловить, – заверил Олег.

– На Светку или на Таньку? – уточнил я для проформы, в принципе, обе были вкусные.

– Кинем жребий?

– Мы не будем полагаться на случай (золотой кинофонд и есть золотой). Пойдем простым логическим ходом.

– Пойдем вместе. – Олег уже забыл про паром и поднял рюмку.

– Предлагаю в качестве живца нашу несравненную мышкарку Светлану. Она местная, ее рыба уважает.

– Да! Да! За Светлану! – Гармония перерастала в полное равновесие.

– Первый раз встречаю таких славных… интересных… классных… – Светлана явно не хотела называть нас туристами.

– Подонков, – подсказал Олег.

– Гастролер! Артист! Подо-о-нок! – Я (из золотого кинофонда).

– Что вы, что вы… – Светлана замахала свободной рукой (в другой была рюмка, естественно). – Таких классных ребят.

– А… – протянул Олег. – Что есть, то есть.

– Скромность – наше второе имя. – Я подчеркнул и без того очевидное. – О ней мы можем говорить часами. И вообще скромность украшает мужчину, когда у него нет других достоинств. Ну… за скромность.

Посидели мы в том кафе по-хлебному, но, поскольку нами правят последствия наших поступков, на паром, который был по плану, мы не успели. Естественно, такси, которое (теоретически) нас ждало на том берегу, нас не ждало. Но скорее небо упадет на землю, чем боцман утонет в обстоятельствах, и через десять минут по двойному тарифу мы ехали в баню на частнике.