Русский лабиринт (сборник)

Секретарь вытер лоб. Что-то надо было делать. Спонсорам звонить было неудобно – они как раз все обязательства выполнили, тем более секретарь знал, что у них год вышел крайне неудачно, с большими убытками. Тревожить президента союза не хотелось, была надежда, что все еще как-то образуется. За делами рабочий день быстро закончился, секретарь засобирался домой. Очередной телефонный звонок застал его уже в пальто. Брать или не брать, по-гамлетовски засомневался секретарь, время было позднее. Но деловая совесть одержала верх.

Звонил сам Поэт.

– Ну как там с премией?

– В каком смысле?

– Ну, выделяете вы мне, что там положено?

Секретарь попытался напрячь память – как вообще родилась идея номинировать именно этого Поэта? Он сам, помнится, предлагал другие кандидатуры, менее беспокойные. На другом конце провода упорно ждали.

– Пал Палыч, но я же говорил вам…

– Значит, вы все-таки решили меня кинуть? Ну ладно, посмотрим…

Секретарь снял кепку и присел на стул, держа в руках замолчавшую трубку.

– Ну что за люди у нас, честь не честь, но, точно, никакого достоинства. – Посидев и повздыхав еще немного, но так ничего и не решив, секретарь нащупал ключи от кабинета в кармане пальто и пошел к дверям. Кепка осталась лежать у телефона, как заложник ночных звонков. Стояла глубокая осень, и кепка была бы весьма кстати.

2006

Стихи про Шукшина

Эта небольшая история случилась, когда еще был жив прекрасный артист и губернатор Алтайского края Михаил Сергеевич Евдокимов. Он-то и пригласил меня в числе прочих артистов на традиционный концерт, который губернатор ежегодно устраивал для земляков. Поездка была во всех отношениях веселой. Веселье как началось в аэропорту, так и не переставало литься (во всех смыслах). Творческий люд вообще существа контактные, а промеж себя – тем более. Самолет летел ровно, ничего не мешало наслаждаться жизнью. Когда высыпали из самолета в Оренбурге – нас встречал мой старый знакомый, певец и композитор Юрий К***. Мы крепко обнялись и, конечно, по приезде в гостиницу отметили нашу встречу. Отдыхать до концерта уже не было смысла. Я немного побродил по утреннему городу. На рекламных плакатах все то же – концерты заезжей попсы, уже приевшейся до зубной боли. Провинция была всегда как-то чище, чем Москва, но люди идут смотреть только то, что им знакомо. Именно поэтому у пародистов всегда будет хлеб – люди почему-то находят удовольствие в узнавании. Поэтому то, что поет или показывает артист, становится по сути не важным. Главное, чтоб человек был «из телевизора».

Я вернулся как раз вовремя. У гостиницы уже стояли присланные за нами машины. Надо сказать, что ехали мы солидно – на джипах да еще в сопровождении гаишной «девятки» с мигалкой. Мне досталось место в джипе вместе с Юрой. Это было приятно, тем более путь до родного села Евдокимова – Верхобского, где давался концерт, был неблизкий – около трех часов пути. Россию особенно ощущаешь в дороге – бегут и бегут километры, образуя за кормой буруны нашего прошлого, и, сколько бы ты ни ехал, всегда чувствуется, что ехать можно еще дальше и все равно до края не доедешь.

Перед концертом никто, естественно, не пил, и было время поговорить на трезвую голову. Особенно интересно было послушать, как Евдокимов боролся на выборах. Все-таки артист-губернатор – редкий случай даже в России. По-моему, только в Америке это произошло с Рейганом, да и то тот до избрания уже давно был профессиональным политиком, а наш – с жару, с бухты-барахты. Но Россия не Америка – тут все может случиться. Я не сомневался, что победа Евдокимова была нетрудной, и удивился, когда узнал, что это было совсем не так. Несмотря на всенародную любовь, разница в голосах у предыдущего губернатора и Евдокимова была минимальной. Видно, хлопать в ладоши – одно, а проставлять крестик в бюллетене для голосования – уже другое. Ну, да русская душа – потемки, да еще с туманом.

Как мы быстро ни ехали, а пришлось сделать перерыв у каких-то ларьков. Все вылезли размяться, кто-то отошел по нужде, мы с Юрой, наооборот, пошли к ларькам за водой. Для меня это было в тот момент единственное средство выживания. Все-таки русский человек пьет душой, поэтому меры часто не знает. Разве у души есть мера? Но душа душой, а страдает потом бренное тело. Старший гаишник, нервничая, стал всех созывать обратно – несмотря на большую скорость, наш караван прилично опаздывал. Артисты проявили несвойственную им дисциплинированность и быстро расселись по машинам. Я уже открыл свою дверь, как вдруг меня окликнул какой-то приземистый старик. Совсем древним его нельзя назвать, скорее – рано постаревший мужчина. На голове его была какая-то мятая панама, седая борода – всклокочена, но на пьяного он похож не был. Самое забавное – в левой руке старик держал вилку с нанизанным на нее огурцом.

– Ребята, купите огурец, мировой закусь.

Мы рассмеялись. Такой розничной торговли я еще не видел – чтобы с вилки.

– Ребята, ну купите, огурчик хрустящий, твердый, пальчики оближешь.