Русский легион Царьграда

Утром, распрощавшись со всеми, он зашагал по лесной дороге в сторону Киева. Легкий осенний заморозок бодрил, заставляя шагать веселее. Миновав поворот, за которым скрылось его родное селение, Мечеслав свернул к старой сосне.

– Прощай! Когда еще свидимся? Да и свидимся ли? – сказал он и, кинув грустный, прощальный взгляд на дерево, зашагал к тропе. Отойдя от сосны не более полусотни шагов, он, словно что-то почуяв, оглянулся. На одной из веток, махая ему рукой, сидел маленький Мечеславко. Махнув ему в ответ, Мечеслав улыбнулся и продолжил свой путь.

Деревья, молчаливо взиравшие на одинокого путника, готовились к зиме, стеснительно снимали свои красочные наряды, чтобы весной вновь надеть платья из молодой листвы, и только сосны и ели, как всегда, стояли зеленые, да рябина не желала расставаться со своими ярко-красными бусинами-ягодами. Осенний ветер раскачивал макушки деревьев, опадала листва, устилая желто-бурым ковром землю, шелестела под ногами идущего по тропе Мечеслава. Ее прелый, сырой запах, напоминавший запах грибов, приносил в душу умиротворение. Вдоль тропы неторопливой змейкой медленно тек, напевая свою журчащую песню, прозрачный ручей. Так же неспешно текли и мысли Мечеслава, думавшего о том, куда выведет его этот путь, вернется ли он вскоре в родное сельцо или поселится в Киеве, где ждет его Таисия. В последнее время она часто являлась к нему во снах вместе с Мануш и Радой. Станет ли он вновь воином в дружине князя Владимира или подастся на порубежье оборонять Русь от печенегов? А может, приведет его дорога в тихую монастырскую обитель, где посвятит он себя служению Богу? Не было у него на то ответа. Не ведал он, какой путь укажут ему душа и сердце.

Сверху послышался шорох. Отвлекаясь от раздумий, Мечеслав поднял голову. Там, прыгая с ветки на ветку, спешила куда-то по своим делам непоседливая белка. Осеннее сероватое небо казалось опутанным паутиной из-за оголенных верхушек деревьев. Летом солнечные лучи едва проникали сквозь густую листву, а сейчас лес посветлел, обретая какое-то особое очарование. Где-то неподалеку застрекотала сорока, перепрыгнул через ручей и умчался в заросли орешника испуганный заяц. Мечеслав, почувствовав опасность, насторожился. Зоркий глаз уловил, как впереди у дороги шевельнулись кусты. Остановившись, он прислушался, ловя многочисленные шумы леса, пытаясь понять, опасны ли они, но затем уверенно зашагал дальше. Не успел он сделать и десяти шагов, как из-за деревьев на тропу вышли два лохматых и бородатых мужика в сермяжных потрепанных полукафтаньях. В руках одного из них был ослоп, другой, в драном треухе, держал топор с коротким топорищем.

«У ромеев тати, и на Руси тати, не будет мне от них покоя!» – подумал Мечеслав и резко отскочил в сторону. Ойкнув, к его ногам неуклюже упал с дерева паренек в овчинной безрукавке и посконной рубахе с рогожиной в руках, которую он неудачно пытался накинуть на голову Мечеслава.

– Что, молодец, не вышло? – Мечеслав улыбнулся, глядя на лежащего в листве испуганного парня.

– От бестолочь! – зло сказал мужик в треухе и, перекидывая топор из руки в руку, медленно, в сопровождении своего сотоварища, двинулся на Мечеслава. Оглянувшись, Мечеслав увидел, как еще три разбойника, одетые кто во что, вышли из леса позади него, отрезая путь к отступлению. Двое из них были вооружены дубинами, а один приближался с копьем. Мечеслав сделал шаг к краю тропы, прислонился спиной к дереву, и оно прикрыло его с тыла, словно верный товарищ. Лиходеи медленно приближались. «Словно зверя дикого обложили», – подумал Мечеслав.

– Снимай, купчина, кафтан иноземный, отдавай мошну, оружие, да ступай себе далее с миром, – сказал бородач в треухе, приступая к Мечеславу. Лежащий на земле паренек начал медленно подниматься и вдруг быстрым движением выхватил из-за пояса широкий нож. Мечеслав ударом ноги выбил оружие из его рук.

– Не озорничай, – сказал он молодому татю и, посмотрев на его товарищей, добавил: – Отпустили бы вы меня, браты, по-добру по-здорову, злато да серебро не мое, а порты да кафтан мне самому надобны!

Бородач в треухе замахнулся топором. Мечеслав перехватил его руку, ухватил за кушак и, присев, перекинул через себя. Разбойник, ударившись спиной об землю, захрипел. Его товарищ, вооруженный копьем, побежал на Мечеслава, пытаясь поразить его в грудь. Чуть отклонившись, Мечеслав ухватился за древко и потянул его на себя; разбойник, едва успевший остановиться, попытался вырвать оружие, но Мечеслав неожиданно отпустил древко. Лиходей, попятившись, упал на спину, выронил из рук копье. Следующий за ним разбойник споткнулся об распростертое тело и упал.

– Что ж ты, друже, копьецо имеешь, а владеть им не обучился? – Мечеслав поднял с земли оброненное копье. Тать, завидев направленное ему в лицо смертельное жало, стал отступать, двое других топтались в нерешительности за его спиной.

– Может, со мной сразишься, Мечеслав?