Русский литературный дневник XIX века. История и теория жанра

С точки зрения жанрового содержания к экстравертивному типу относятся все разновидности, кроме философско-психологического дневника и дневников периода индивидуации, которые не поддаются строгому жанровому определению.

Профессор И.М. Снегирев описывает в дневнике только события внешней жизни: визиты, встречи, беседы, заседания, экзамены. Дни и недели, когда автор находился дома и занимался учеными делами или размышлял, не описываются или только отмечаются: «Всю Святую неделю провел дома, занимался своими делами, да и погода была нехороша; только обедал я у Я.С. Арсеньева и Бобарыкиной»; «14, 15 и 16 мая 1825 г. протекли в обыкновенных занятиях»[210].

В другом месте автор прямо указывает на типологию дневника, связывая ее с особенностями своей жизненной позиции: «Так течет мое время и жизнь. Чужие обеды и чужие дела занимают меня более своих»[211].

Е.А. Штакеншнейдер неоднократно подчеркивает специфику объекта изображения в своем дневнике. Мало того, она пытается мотивировать выбор этого объекта и в качестве основного мотива приводит психологический: «Я стараюсь не заглядывать в себя, там взбаламучено, как в море, и так же темно и горько ... Хочу записывать факты, а все свожу на какие-то размышления и вопросы»[212].

Как видно, выбор был сделан не без внутренней борьбы, и борьба эта продолжалась годы. Свидетельством этого является еще одна запись, сделанная через несколько лет после начала работы над дневником: «Только не о своей невзрачной персоне села я писать, не о своей бесплодной тревоге, не о своей внутренней каше, а о том, что происходит вокруг»[213].

Дневник В.Ф. Одоевского уже в заглавии содержит указание на объект изображения: «Текущая хроника и особые происшествия». Здесь автор описывает не только те события, очевидцем которых он был сам, но и многочисленные свидетельства других людей, переданные ему различными способами: письма, городские слухи, правительственные документы и т.п.

Явная установка на изображение объективного мира выражена и в оформлении записей, которые разносятся по графам с характерными названиями: «Что видел? Слышал?»; «с 8 ч. утра до 4 ч. вечера», «с 4 ч. вечера до 12 ч. ночи»[214].

СП. Жихарев так же определяет установку на объект изображения в дневнике в письмах к своему приятелю. Как и вышеупомянутые авторы, он при определении использует метод исключения, предупреждая все сомнения относительно этого объекта: «Теперь жди от меня писем из Липецка, по-прежнему в ежедневных рапортичках, разумеется, если попадаться будут случаи и люди, о которых стоило бы сообщать тебе; иначе о чем писать ...»[215].

Таким образом, многие авторы, принадлежавшие к различным возрастным группам (в приведенных примерах – от 16 до 56 лет), отчетливо осознавали разницу между двумя основными типами дневников. Этот факт еще раз подтверждает то обстоятельство, что типология, как структурный элемент дневникового жанра, уже в первой половине XIX в. приобрела литературный смысл. Объективность или субъективность изображения воспринимались как известное авторам и само собой разумеющееся свойство жанра.

б) интровертивный дневник

Духовный взор интроверта устремлен внутрь себя. Рефлексия является его естественной стихией. И дневник интроверта построен как анализ событий внутреннего мира или как осмысление существенных для него фактов внешней жизни.

Душевный процесс автора в интровертивном дневнике развивается по законам психологического времени. Поэтому даты астрономического календаря не имеют в нем основополагающего значения. Хронотоп интровертивного дневника условный. Важное для автора событие может не укладываться в рамки подневной записи и продолжается в записи следующего дня.

Отбор материала для дневника осуществляется не в соответствии с объективным ходом событий, а в зависимости от душевной настроенности автора. Внешние факты могут попадать в дневник в качестве стимуляторов психологического процесса. Они побуждают к размышлению и анализу, но отнюдь не становятся центральными событиями дня.

В интровертивных дневниках очень много «книжного» и исторического материала, который подвергается рациональному анализу автора. Немало здесь встречается и философских проблем. У дневниковедов с большим опытом они со временем занимают центральное положение в структуре подневной записи.

С точки зрения построения, интровертивные дневники характеризуются дискретной композицией. В них обычный событийный поток постоянно нарушается. Перечень текущих событий дня постоянно прерывается описанием настроения или размышлением автора на философские, нравственные и иные отвлеченные темы. Нередко использование дуальной композиции – разнесение записей разного содержания по двум тетрадям.

В отношении жанрового содержания интровертивные дневники тяготеют к философско-психологической разновидности. Главным в них является осмысление и переживание событий, а не сами эти события.