Русский мат. Поэмы XVIII–XXI вв

Вдруг, трах!.. подломилась скамейка — и вот
Под куст их забросил игривый Эрот…
Закрыты лобзаньями свежие губки,
И смелой рукою отброшены юбки;
Вот мрамор груди обнаженной и плеч,
И томные взгляды, и пылкая речь…

6

Катиш ослабела… Уж в карих глазах
Не девичья робость, не девичий страх,
Зажглися они лихорадочной страстью
И смертных манили к блаженству и счастью.
Ведь знал же плутишка коварный Эрот,
Что в эту часть сада никто не зайдет.

7

Катиш ослабела… Коса расплелась…
Развязки желанной приблизился час!
В борьбе разорвалась случайно сорочка…
Прижалась к корнету горячая щечка…
Влюбленный в святилище девы проник,
И замерли оба в восторге на миг.

8

Теперь уже Катя, всю прелесть узнав
Душистого ложа, цветочков и трав,
Сама прижималась, дрожала всем телом,
С таким мастерством и кокетством умелым
Вертелась под ним, извиваясь змеей,
Сжигаема страсти горячей волной…

9

Эрот же, довольный проделкой своей,
Смеялся сквозь сумрак росистых ветвей
Развесистых кленов старинного сада,
Ему улыбались нагие дриады,
Роскошные косы распутав свои,
Глядя с любопытством на тайны любви.

10

Однако довольно болтать о Катиш!
Иначе, читатель, тебя утомишь.
Оставим же нежиться наших влюбленных
На ложе из трав и цветов благовонных.
История эта длинна и стара,
И с нею проститься давно бы пора.

ПЕСНЬ ВТОРАЯ

1

Эрот улетел… Под защитою тьмы
За плутом украдкой последуем мы.
Давно бы нам с Ольгою встретиться надо!
Уж видно, плутовка забралась в глубь сада,
В беседку над Волгой… Пойдемте туда;
Я вас приглашаю с собой, господа!

2

И правда! шалунья ведь там, как всегда;
Давно с кавалером забралась сюда;
Уселись они под старинною крышей.
Кругом становилось темнее и тише…
Над ними — лишь шелест тоскующих ив,
Под ними — на сонную Волгу обрыв.

3

И, вдаль устремивши задумчивый взгляд,
Они любовались на яркий закат…
Но солнце спускалось все ниже и ниже;
Они же садились все ближе и ближе…
Последний уж луч на лазури погас,
И саваном белым роса поднялась.

4

Напрасно красавица жалась к нему:
Все жалобы тщетны на холод и тьму;
Стихи декламировал юный поручик,
Целуя ладошки горячие ручек.
Он был по натуре добряк и поэт,
Не то что товарищ по строю, корнет.

5

Он молча божественный стан обнимал,
Во взорах огонь вдохновенья сверкал;
Но были объятья его так безгрешны!
Его поцелуи так холодно-неясны!
Совсем не того бы хотелося ей
В тиши ароматных июльских ночей.

6

Неясным желаньем томилась душа!..
Она молода, и притом хороша!
"А этот глупышка!.." — и пылкая Оля
Пурпурные губки кусала до боли.
"О, жалкий святоша, дитя… идиот!"
Но тут прилетел к ней на помощь Эрот.

7