Русский Микеланджело

В творчестве художника Евгения Вучетича есть одна высота, на которой постоянно и прочно стоит его имя. Его сердце принадлежало родной России, люди питали его вдохновение. Имя художника, произведения которого безоговорочно приняты народом, как свое, родное, близкое. Народ гордится им, как собственным творением и эти творения входят в жизнь народа так же просто и крепко, как с детства знакомые понятия – книги, песни, солнце. Созданные им образы кажутся знакомыми всем, миллионы людей их чувствуют, запоминают, но он один лишь сумел воплотить и, все его произведения искусств – настоящий шедевр. В его скульптурах, портретах бьется душа народа, мысли народа. В этом заключается великое наследие автора.

На протяжении всех периодов творчества Вучетичу приходилось бороться, бросаться в самые жаркие схватки со своими идейными противниками. В своих многочисленных статьях, выступлениях на различных форумах он выступал против формалистов, космополитов и ревизионистов в творчестве. Безыдейность и профессиональная малограмотность не должна господствовать на ниве искусства! Его выступления были решительны, порой слишком резкие. Пример «трудолюбия и бесстрашия» помогали ему бороться со всякого рода недругами. Не прощал он только бездарности. Особенно, когда бездарность претендовала на большее. Слово «бездарь» для него было нарицательным. Поэтому резких его суждений побаивались и побаивались прямых оценок. Но к самому себе Евгений Вучетич, когда касалось творчества, был требовательным в не меньшей степени.

Гордость его – это его роскошь, натура диктует свое, не давая возможности взвесить, посильно или непосильно следовать ей.

У Евгения Вучетича был пытливый ум.

Он чувствовал необходимость добраться до сути вещей, Ему импонировали встречи с необычайными людьми, с сильным духом и сложной судьбой. Смысл вкладывал в каждую скульптуру, общаясь с теми, кого хотел ваять, чтобы обрести глубину и спокойный ритм.

В своих скульптурах он передавал различные подходы к историко – идеологическому назначению монумента, представлял его как сгусток сил, находящихся в напряжении и как совершенное равновесие с гармонией вселенной, природой.

О профессии скульптора принято говорить:

«Тот, кто работает с камнем, сам похож на камень: снаружи груб и темен, а внутри светел»

Как Микеланджело, так и Вучетич в своих скульптурах не передавали женские формы. Они считали, что вся красота, вся телесная мощь заключена в мужчине. Она выражается, когда мужчина в движении, когда он пашет, кидает копье, вздымает ношу: вся мускулатура, все сочленения, принимающие на себя тяжесть, распределены у него с необыкновенной соразмерностью. В мужской фигуре можно найти все формы, какими только господь одарил вселенную.

Натурщиков они подбирали обычно с великолепным телосложением. Когда были зарисовки нового человека, когда они видели другое тело, это для них было чувство – то же самое, что чувство астронома, открывающего новую планету.

Но от скульптора зависит, насколько внимательно он проник сквозь внешнюю оболочку. Намного сложнее определить душу человека, его помыслы.

Люди к нему тянулись, им было с ним интересно, как с каждым талантливым человеком, от Евгения Вучетича исходила сильная энергия.

Фазиль Искандер вспоминал:

«Сталин несколько раз вызывал к себе Вучетича и они подолгу беседовали за рюмкой коньяка.

– Товарищ Сталин, что такое старость? – спросил Вучетич, имея в виду философский смысл проблемы.

И вдруг лицо Сталина исказилось гневом и ненавистью, Он стал страшен.