Русский модернизм и его наследие: Коллективная монография в честь 70-летия Н. А. Богомолова

Кроме былинных сюжетов, для балладных жанров Мережковский использовал и переложение исторических сюжетов также из гимназической программы. Так, источником стихотворения «Молчан Митьков» явился сюжет из третьей главы («Продолжение царствования Иоанна Грозного») «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина:

Однако ж и в сие время и на сих пирах убийственных, еще слышался иногда голос человеческий, вырывались слова великодушной смелости. Муж храбрый именем Молчан Митьков, нудимый Иоанном выпить чашу крепкого меда, воскликнул в горести: «О Царь! Ты велишь нам вместе с тобою пить мед, смешанный с кровию наших братьев, Христиан правоверных!» Иоанн вонзил в него свой острый жезл. Митьков перекрестился и с молитвою умер[101].

Приведем текст стихотворения:

МОЛЧАН МИТЬКОВ

То гром ли адской цепи, иль кубков грешный звон,
То песни ли хмельные, иль Руси тяжкий стон.

Сегодня льешь ты вина, о грозный Иоанн,

Как лил ты кровь недавно и слезы христиан.

Парча, жемчуг и злато в сиянье свеч горят,

И яствами сверкают столы меж колоннад.

Царь много выпил кубков, да мед-то не хмелён.

Ах крови, жаркой крови давно вновь жаждал он.

Зачем же вся дружина от меда от того

В хмельном бреду не видит, не слышит ничего.

Один меж них не весел, с поникшей головой.

То славный витязь Митьков, боярин молодой.

Ужели не по вкусу шипучий царский мед,

Уж не измена ль злая боярина грызет.

С змеиною улыбой царь кравчего позвал,

Боярину свой кубок отдать он приказал.

И мед ему с поклоном был кравчим поднесен,

И Митьков принял чашу и встал, не дрогнув, он.

Лишь волей неизменной сверкнул прекрасный взор,

В нем юная отвага и гордый в нем укор.

«О царь, твой кубок страшен, твой мед окровавлён.

Сожжет отравой адской мне грудь, пожалуй, он».

И кубок брошен на пол – катился и звенел.

И вскрикнул царь от гнева, и весь он посинел.

И поднялась на воздух дрожащая рука,

И свиснув над главами, вонзилась в грудь клюка.

Боярин покачнулся, но крик он подавил.

И знамением крестным себя он осенил.

Он падал, холодея, струей лилася кровь,

Но с шепотом предсмертным приподнялся он вновь.

«О царь, прости раба ты и злом не вспоминай,

Тебя люблю и чту я, теперь ты все узнай.

Иду молить пред небом за нашего царя.

О Русь, о Русь, как сладко погибнуть за тебя»[102].

Главы из «Истории», касающиеся царствования Ивана Грозного, проходили в курсе русской словесности и в курсе русской истории в шестом классе[103]. На сюжет из времен Ивана Грозного тогда же была написана и большая оригинальная баллада Мережковского – «Дочь боярина Матвея»[104], в стиле исторических баллад А. К. Толстого. Следует заметить, что тематика и стиль «russe» всех этих гимназических творений совершенно не соответствуют вектору поэзии зрелого Мережковского[105].

Еще одним примером перекодировки жанра является обнаруженный нами загадочный поэтический опус юного Мережковского, замысел которого, как оказалось, также восходил к ученическим занятиям.