Русский морок

Леонид Ильич знал, что у Андропова произошел крупный провал с этой операцией по поставке, об этом вопиющем инциденте у него лежала докладная записка из Академии наук, ревизионные заключения Госплана и детальное мнение Совмина СССР. Хорошо зная, что причиной «облома» была профнепригодность того самого молодого сотрудника, сына его старого знакомого по партийной работе, однако, задавая этот вопрос, он хотел расшатать позиции главного человека в государственной безопасности страны и подготовить тем самым почву для квалифицированного вброса своей темы.

Леонид Ильич, уже вторые сутки обдумывающий план решения проблемы с американцами, был уверен, что, отдав этот приказ, он получит желаемое действие и максимальный результат, только исходя из характера и системы мышления Юрия Владимировича Андропова.

— Это так записали! — тихо сказал генсек.

— Сказать более точно пока невозможно, но меры по модернизации принимаются. Может быть, обсудить этот вопрос на секретариате или в рамках отдела ЦК с приглашением ответственных лиц? Только что это даст, в практическом смысле этого слова? — Андропов остановился, видя, что генсек хоть и продолжает его слушать, однако едва уловимые сарказм и пренебрежение, промелькнувшие на лице, заставили сделать вывод о том, что он знает все подробности этого дела.

Андропов выпрямился в кресле и немного поводил плечами, показывая, как он сильно устал от всего. Продолжил, пытаясь отвлечь от этой скользкой темы, другим тоном:

— Из министерств постоянно идут заявки в Государственную комиссию по военно-промышленным вопросам, все хотят получить новейшие западные разработки, технологии, машины, механизмы, комплектующие. Мы, исходя из этих заявок, каждый год составляем разведывательный план. Реализацией занимается управление «Т» (научно-техническая разведка) Первого Главного Управления КГБ. Ежегодный бюджет госкомиссии составляет 12 миллиардов французских франков. Такие большие деньги позволяют нам успешно получать необходимую информацию… — Андропов достал свой блокнот и зачитывал оттуда цифры.

Краем глаза он заметил, что генсек открыл ящик стола и достал блокнот для поручений.

— Нет! Хорош! — вдруг неожиданно и резко перебил его Леонид Ильич. — Надо сделать так, чтобы они знали, и знали на полную катушку, вот тогда-то они присядут подписать договор! — И приготовился пометить в своем блокноте для поручений.

Юрий Владимирович понял сразу, что хочет сказать этой фразой Брежнев, но признаться себе в этом он отказывался. Волна тяжелого страха прошлась по всему телу, сверху вниз, и засела в копчике, отчего он дернулся и изменил позу на стуле.

— Кто должен знать? — быстро, почти скороговоркой, хриплым шепотом выдохнул он, наперед зная, что конкретного ответа не будет.

Брежнев закрыл блокнот, сделав запись, и, положив его в ящик письменного стола, поднял на председателя глаза.

— Сам знаешь, кто и каким манером! Чего спрашиваешь, если все знаешь сам! — недовольным, слегка брюзжащим голосом отозвался генсек.

Андропов, чувствуя, как его начинает колотить мелкая дрожь, постарался сконцентрироваться, лихорадочно соображая, как оттянуть конкретный приказ от первого лица державы. «Нет, эта днепропетровская глыба не прошибаема! Его не своротить! Если принял решение, то прет трактором!»

— Леонид Ильич, тут надо хорошо подумать. Какого рода и какой степени информацию им дать? Как обставить все это? Рябов недавно стал секретарем по этим вопросам, не вполне владеет материалом и, что немаловажно, молодой еще в таких делах. Главное, как воспримет это Устинов, он же встанет на дыбы! — Андропов начал старательно проверять границы желаний Брежнева, стараясь понять для себя, где кроется опасность в этом, как он хорошо понял, уже окончательно утвердившемся у генсека, принятом решении.

Он помнил, как у Брежнева несколько лет назад возникла идея передать Индии техническую документацию и технологию производства атомной бомбы. Тогда это был громадный риск. Сегодня у власти Индира Ганди с дружественной СССР политикой, а кто знает, какое будет руководство завтра и какую политику будет проводить? А главное, как отреагирует мировое сообщество на грубое нарушение Москвой Договора о нераспространении ядерного оружия. Не говоря уж о неизбежном обострении в этом случае отношений с Китаем. Эти и другие аналогичные аргументы не раз приводились Леониду Ильичу. Вскоре дело это затихло, Брежнев к этому вопросу больше не возвращался, но к Индии относился как к главной опоре советской политики в Азии. Это у него не менялось. Часто доставал амулет от буддийских монахов, полученный им во время визита, вертел в руках и с сожалением бросал в ящик стола.

Сейчас, как начинал понимать Андропов, у него снова возникла аналогичная идея, которая, правда, не грозила серьезными последствиями. По информации его аналитиков, эти дальние крылатые ракеты будут настоящим супероружием не скоро, многое сделано, однако важные компоненты действительно даже еще не придуманы.