Русский народ. Богоносец или хам?

Соборное единение различных народов предполагает возможность взаимопроникновения национальных культур. Как аромат ландыша, голубой свет и гармоничные звуки могут наполнять одно и то же пространство и сочетаться воедино, не утрачивая своей определенности, так и творения различных национальных культур могут проникать друг друга и образовать высшее единство.

Фактически мы встречаем на каждом шагу взаимную непроницаемость различных культур, холодную чуждость их друг другу и обособление. Этот факт подмечен Шпенглером и возведен им в ранг непреодолимого закона. В действительности, однако, такая непроницаемость и отталкивание существуют лишь в той мере, поскольку нация не осуществляет своего идеального назначения, поскольку в ее творчестве есть искажение добра и воплощение отрицательных ценностей. Так скрипач и пианист, исполняя сонату Бетховена, осуществляют гармоническое целостное единство, но если разойдутся, получается раздирающая ухо какофония отталкивающих друг друга звуков. Чтобы не было какофоний наций, необходимо, согласно учению Соловьева, применить заповедь Иисуса Христа «Люби ближнего, как самого себя» также и к общению наций: «Люби все другие народы, как свой собственный». Он поясняет, что это требование вовсе не означает психологической одинаковости чувства, а только этическое равенство волевого отношения: я должен так же хотеть истинного блага всем другим народам, как своему собственному; эта любовь благоволения одинакова уже потому, что истинное благо едино и нераздельно. Разумеется, такая этическая любовь связана и с психологическим пониманием и одобрением положительных особенностей всех чужих наций; «преодолев нравственною волею бессмысленную и невежественную национальную вражду, мы начинаем знать и ценить чужие народности, они начинают нам нравиться». «Если такое отношение станет действительным правилом, то национальные различия сохранятся и даже усилятся, сделаются более яркими, а исчезнут только враждебные разделения и обиды, составляющие коренное препятствие для нравственной организации человечества».

Совместно творить гармоническое единство жизни, сверкающей богатыми красками различных культур, можно лишь в том случае, если мы будем сочувственно вживаться в чужие культуры, постигать их, как свою собственную, и таким образом воспитывать в себе способность восполнять друг друга своим творчеством.

Результатом сочувственного общения с чужими культурами должно быть не обезличение, а углубленное постижение также и своей родной культуры. Природная оригинальность и мощь народного характера обеспечивает ему сохранение своеобразного национального лица, в какую бы тесную связь с другими народами он ни вступал. Однако и у сильного народа есть отдельные слабые индивидуумы; мало того, как бы ни был могуч национальный характер, бывают в историческом процессе тяжелые годы внешних и внутренних потрясений, истощающих силы народа, и в такие периоды может развиться недоверие к себе и опасная подражательность. Поэтому в деле сохранения и развития национального своеобразия, кроме природной мощи народа, нужно еще содействие национального воспитания и образования. К сожалению, современная педагогика еще не выработала разумной системы национального воспитания. Обдумывая вопрос о такой системе, необходимо отдать себе отчет в том, что сущность национального характера и национальной культуры, как и все индивидуальное, не выразима в отвлеченных понятиях. Нация есть конкретное живое бытие. По поводу этого бытия можно высказать тысячи отвлеченных идей. Но сколько бы таких идей мы ни формулировали, каждая из них и все они в целом окажутся бледными, тощими, принципиально несоизмеримыми с живою полнотою национальной индивидуальности. Поэтому задача национального воспитания и образования не сводится лишь к тому, чтобы вырабатывать и усваивать характерные черты народа, выразимые в отвлеченных понятиях. Конечно, и их не следует упускать из виду, но главным средством воспитания должно быть интеллектуальное и эмоционально-волевое вживание в саму конкретную жизнь, в само конкретное содержание национального творчества, как оно выразилось в религии, в истории, в языке, в литературе, в искусстве, вообще культуре народа. Еще труднее, но также необходимо дополнять постижение индивидуальности своего народа еще и сочувственным вживанием в культуру других народов.

* * *

Кн. Е. Трубецкой, друг Вл. Соловьева, увлекался в своих ранних произведениях славянофильским преувеличением значения России и мечтал о Вселенской теократической империи, которую оснует Россия. Позже он, подобно Соловьеву, стал скромнее понимать миссию России. В своих «Воспоминаниях» он говорит: «Впоследствии я убедился, что в Новом Завете все народы, а не какой-либо один, призваны быть богоносцами; горделивая мечта о России, как избранном народе Божием, явно противоречащая определенным текстам Послания к Римлянам Апостола Павла, должна была быть оставлена, как не соответствующая духу Новозаветного Откровения».