Русский народ. Богоносец или хам?

О различии характеров великороссов и малороссов Бэринг говорит, что это — более северные и более южные русские, вроде того, как итальянцы в Пьемонте и южные итальянцы, или как северные и южные французы. Малороссы более беспечны, менее предприимчивы, у них более живой ум и воображение, они менее положительны, более индивидуальны, а великороссы склонны к кооперации. К славянскому племени великороссов присоединилась примесь финнов, но не татар; татары имели политическое влияние на Россию, но не расовое. Примесью финской крови Бэринг объясняет такую черту характера великороссов, как упорство.

Леруа-Болье указывает в своей книге о России на то, что великороссы и малороссы, северное и южное племя, своим характером дополняют друг друга; такое единство, говорит он, «создает величие всех великих наций». Украинцам-сепаратистам следовало бы понять, что разделение двух русских племен на два государства привело бы к снижению значительности и ценности русского народа в историческом процессе.

* * *

Большая часть недостатков русского народа, перечисленных Бэрингом, действительно существует, но он правильно указал, что они представляют собою оборотную сторону положительных свойств народа, «столь ценных, что они перевешивают недостатки». В предыдущих главах недостатки русского народа именно так и были объяснены мною.

Извращения добрых качеств русского народа были явлением мало распространенным. Понятно поэтому, что русские люди в большинстве случаев глубоко любят Россию и русский народ. Но, с другой стороны, будучи чуткими ко всякому злу и несовершенству, они нередко бранят Россию и русский народ так страстно, как будто ненавидят свою родину. Пушкин в письме к жене 18 мая 1836 г. сказал: «Чорт догадал меня родиться в России с душою и талантом», а через полгода, когда было напечатано первое «философическое письмо Чаадаева, презрительно оценивавшего прошлое России, он писал Чаадаеву: «клянусь честью ни за что на свете не хотел бы я переменить отечество или иметь иную историю, чем история наших предков, какую Бог нам дал». Белинский в своих беседах с приятелями резко критиковал Россию; он «бил по щекам свою мать» Россию, говорит Достоевский в «Дневнике писателя». И вместе с тем Белинский писал: «Чем больше живу и думаю, тем больше, кровнее люблю Русь». «Любовь моя к родному, русскому страдальческое чувство». Глинка в письме 8 марта 1841 года говорил: «Увезите меня отсюда — я достаточно терпел эту гнусную страну, довольно с меня. У меня сумели отнять все, даже энтузиазм к моему искусству — мое последнее прибежище». И вместе с тем, по сообщению И.И. Панаева в его «Воспоминаниях», Глинка горячо любил Россию и охотно беседовал о будущности ее. Любовь к русскому народу он выразил делом, поскольку искал национальной формы в своем музыкальном творчестве посредством связи с народным искусством.

Салтыков-Щедрин, безжалостно изобличавший в язвительных сатирических очерках недостатки русского государства и русского народа, писал: «Я люблю Россию до боли сердечной и даже не могу помыслить себя где-либо, кроме России». Мусоргский был отрицательно настроен к режиму русского государства, но он горячо любил русский народ. Он писал Репину: «Какая неистощимая рука для хватки всего настоящего жизнь русского народа»; мне «не познакомиться с народом, а побрататься жаждется». Брат его рассказывал о его любви к народу и о том, что он «считал настоящим человеком русского мужика».

Недостатки русского народа Достоевский описал острее и глубже, чем Щедрин, но в то же время он глубже видел и достоинства его. За месяц до смерти он писал: «я за народ стою прежде всего; в его душу, в его великие силы, которых никто еще из нас не знает во всем объеме и величине их, — как в святыню верую» (Дневн. писателя, 1881, 1, 5). В душе Тургенева тесно сплетались ненависть к России и любовь к ней.

Лев Толстой, хорошо описавший недостатки русских крестьян, писал по поводу картин Орлова, что он вместе с художником сознает «великую духовную силу народа» и любит «его мужицкую, смиренную, терпеливую, просвещенную истинным христианством душу».

Многие основные свойства русского народа, наверное, имеются и у других народов. Например, весьма вероятно, что испанцы так же глубоко религиозны, как и русские, а потому, подобно русскому народу, ищут абсолютного добра и смысла жизни. Но в их религиозности, без сомнения, есть какое-то глубокое отличие от русской религиозности уже потому, что она связана с католичеством, а не с православием. Углубленное понимание характера народа может быть достигнуто не иначе, как путем сравнения с характером других народов. В этой книге никаких сравнений с другими народами нет, потому что условия для выполнения такой работы еще не осуществлены. Сначала нужно иметь много исследований о характере различных народов, и тогда только может явиться ученый, который будет в состоянии путем сравнения их открыть, чем они отличаются друг от друга.

* * *