Русский народ и государство

"Что Бог на небе, то на земле царь". Поэтому "без Бога свет не стоит, без царя земля не строится". Как и древние народы, русский народ любит уподоблять царя солнцу: "Светится одно солнце на небе, а царь русский на земле". Оттого царь и является носителем божественной воли:

"Чего Бог не изволит, того и царь не изволит". "Царь повелевает, а Бог на истинный путь наставляет". "Сердце царево - в руках Божиих". "Одному Богу Государь ответ держит". Здесь мы понимаем, на чем покоится неограниченность истинного монарха: он неограничен по близости своей к Богу, как носитель божеских предначертаний и божественной правды. "Где царь, тут и правда".

"Царское осуждение бессудно, не судима воля царская". "Царь судит, как Бог на сердце ему положит". "Правда Божия, а суд царев". "Суд царев - суд Божий". И понятно, что носитель божественных предначертаний, существо особо близкое к небу, не может не быть страшным и грозным. "Царь - не огонь, а ходя близ него, опалишься". "Близ царя - близ смерти". Такой царь есть носитель божественного гнева и божественной милости. "Карать да миловать - Богу и царю". "Царев гнев - посол смерти". "Нет больше милосердия, как в сердце царевом". Поэтому царь есть "батюшка", спаситель и хранитель.

"Царь щедр - отец есть всем". "Без царя - народ сирота". "Без царя земля вдова" (или Русь вдова). "Богом да царем Русь крепка".

Пословица есть "готовая формула нравственного поведения" первобытных народов, мысль которых усматривает критерий истины не в согласии с разумом, а в исконности, в ореоле нерушимого предания, завещанного от предков. "Пословица не даром молвится" - и не даром русский народ в пословицах своих обоготворил монархию.

Монархия иосифлянского стиля стала его подлинным, "народным" делом - и последним, может быть, самым убедительным доказательством этого являются знаменательные события русской истории, носящие имя раскола. С точки зрения истории политических идей раскол представляется явлением, совершенно исключительным по самобытности тех процессов, которые обнаружились вместе с его постепенным развитием. Раскол не был "протестантским", "реформаторским" движением - напротив, он истекал из глубин московского бытового консерватизма. Раскол мог родиться только в атмосфере иосифлянского государства, поставившего своей главной целью защиту правоверия. Проблема раскола, в сущности говоря, задана была самим Иосифом Волоколамским, и то, что совершилось, было позднейшим историческим выполнением этого задания. Не без основания раскольники считали Иосифа "своим" и высоко чтили14. В сочинениях Иосифа был ясно поставлен вопрос о том, как должно относиться к правительству, если оно перестало стоять на страже истинной веры. Без колебаний Иосиф утверждал, что истинный православный не обязан признавать такое правительство и ему повиноваться15. Так и стали поступать раскольники в тот момент, когда, по их мнению, государство перестало быть хранителем правоверия.

Впрочем, пока отступничество государства от правоверия было еще не вполне решительным, можно было не предавать его безусловному осуждению. Можно было считать, что государство действует "по простоте", по недомыслию, и не впадает в неисправимый грех. Оттого предметом отрицания раскольников было сначала не государство, а только представители официальной церкви.

Первые вожди раскола старались выгородить и обелить государство, переложить всю долю ответственности на представителей официальной церкви. "Церковь православна, - говорили они, - а догматы церковные от Никона еретика"...

"А государь наш, царь и великий князь Алексей Михайлович, православен, но токмо простою своею душою принял от Никона, мнимого пастыря, внутреннего волка, книги, чая их православны, не рассмотря плевел еретических в книгах"16.

Наиболее горячий сторонник раскола, протопоп Аввакум, еще полон веры в силу царской власти17.

Русский народ, расходясь в расколе с официальной церковью, старается еще держаться за государство и за царскую власть. И он держался так вплоть до царствования Петра I, вплоть до учреждения империи, когда, по мнению довольно широких народных кругов, государство бесповоротно впало в грех.

Учреждение империи резко обозначает тот водораздел, перейдя который известные части русского народа уже прямо начинают отвращаться от государства, переставшего хранить заветы старины и правой веры. И прежде всего раскольники отходят от теории божественного происхождения власти, от постулатов христианской лояльности по отношению к государству, впадая в настроения ветхозаветные и апокалипсические18. Раскольничьи писатели с подробностью останавливаются на критике того взгляда на государство, согласно которому всякая власть происходит от Бога и всякая душа должна повиноваться властям предержащим.