Русский национализм и Российская империя: Кампания против «вражеских подданных» в годы Первой мировой войны

Напряженность не спадала не только в Москве. В Екатеринославе жандармы раскрыли целую «организацию» по преследованию «немцев» на русско-бельгийском металлургическом заводе. В серии анонимных доносов утверждалось, что управляющий завода Шлюпп прикрывает активный шпионаж в пользу Германии своим швейцарским гражданством. К тому же жандармы конфисковали «воззвание рабочих партий», распространявшееся среди рабочих и объявлявшее, что пришло время выкинуть немцев-шпионов с завода, не считаясь с мнением инженеров или руководства, даже если для этого нужно будет обратиться к самому Верховному главнокомандующему Николаю Николаевичу^{158}.

В Казани агитация против враждебных подданных стала такой настойчивой, что губернатор приказал временно закрыть все магазины, владельцами которых были подданные Центральных держав или российско-подданные немцы^{159}. В Киеве, Казани и других городах распространялись слухи о приближающихся массовых немецких и еврейских погромах^{160}. Жандармские отчеты из Петрограда на протяжении всего лета 1915 г. отмечали, что подданные враждебных государств обвиняются в каждом пожаре или взрыве на фабриках^{161}. Начальник Самарского губернского жандармского управления докладывал, что по всему городу рабочие собирают подписи под петициями с требованием увольнения всех управляющих и мастеров, являющихся вражескими подданными. В случае неудовлетворения своих требований рабочие грозили учинить массовые беспорядки, забастовки и насилие. Самарский губернатор ответил приказом об увольнении нескольких рабочих и служащих, а также увеличением состава полиции в городе на 140 человек. Однако он боялся, что сделал слишком мало для сохранения спокойствия в деревне, где напряженность взаимоотношений русских крестьян, немецких фермеров-колонистов и выселенцев была очень велика. Архангельский губернатор докладывал, что один из городских жандармов был уличен в планировании погрома иностранцев и немцев, и только аресты подозреваемых в сговоре помогли предотвратить крупный погром^{162}.

Даже несмотря на жесткие меры, предпринятые полицией, в Астрахани 9—10 сентября все же произошел массовый погром, направленный против иностранных подданных, в результате которого было разграблено несколько больших магазинов, владельцами которых были немцы. Лишь аресты более ста человек помогли подавить выступления, которые, несмотря на вмешательство полиции, продолжались два дня^{163}. Отчеты жандармов второй половины 1915, а также 1916 гг. указывали на то, что без энергичных мер, предпринятых полицией, летом и осенью 1915 г. в Астрахани регулярно случались бы события, схожие с московскими^{164}.

Однако наиболее успешными акциями по предотвращению беспорядков и погромов стало большое количество превентивных увольнений и высылок вражеских подданных. Отчасти это делалось по приказу местных властей. Но зачастую работодатели увольняли иностранцев в ответ на давление со стороны рабочих. Очевидно, что по всей стране проходила широкомасштабная чистка общества от иностранцев, хотя масштаб ее крайне сложно измерить. Все добровольные и прогрессиональные организации приняли резолюции, которые отменяли членство для вражеских подданных и исключали последних из числа действительных членов. Например, в начале 1915 г. театральные и музыкальные труппы по всей стране исключили из своего состава лиц немецкого происхождения^{165}. Требования бастующих рабочих об увольнении подданных враждебных государств часто удовлетворялись немедленно^{166}. В сентябре 1915 г., еще до того как Болгария официально вступила в войну, по всей России и особенно Украине проходили столь массовые увольнения болгар, что правительство вынуждено было неоднократно заявлять, что такие увольнения незаконны^{167}.

В течение 1915 и 1916 гг. слухи и порождаемая ими социальная напряженность сосредоточились на российских подданных, носящих немецкие фамилии и занимающих значительное положение в коммерции, а также ответственные посты в армии, правительстве и судебной системе^{168}. Увольнения отдельных заметных лиц с немецкими фамилиями из государственных учреждений только обострили слухи об измене, гнездящейся на самом верху. Например, в Москве за месяц до беспорядков полковник А. Модль был атакован на улице во время спонтанной манифестации после очередного повышения цен и закидан камнями толпой, кричащей «Бей немца!» (хотя он был выходцем из Франции). Вместо того чтобы сделать публичное заявление, осуждающее действия толпы, власти уволили Модля и еще одного из главных помощников градоначальника, объяснив свои действия тем, что невозможно оставить на посту высших полицейских чиновников, потерявших доверие народа из-за своих иностранных фамилий^{169}. Один из свидетелей показывал, что во время московских беспорядков было много возмущений по адресу «немца» Владимира Карловича Саблера, занимавшего пост обер-прокурора Святейшего Синода. У московской синодальной конторы прошла крупная манифестация, требующая увольнения «немца»^{170}.