Русский национализм и Российская империя

Политика армии и спровоцированное ею насилие имели серьезные последствия в широком контексте войны и революции. Во-первых, они подрывали военные усилия России. Репрессивные меры не только наносили огромный ущерб местной экономике, но и вызывали перебои в работе железнодорожного транспорта, что в свою очередь порождало хаос и дороговизну во внутренних губерниях, вынужденных справляться с наплывом выселенцев. Разрушение и разграбление предприятий, складов и магазинов на местах также отрицательно сказывалось на армии, затрудняя снабжение солдат продовольствием и медикаментами^{506}. Представление о масштабе нанесенного урона можно составить по исследованию, проведенному сотрудниками еврейских комитетов взаимопомощи среди 2300 евреев, высланных в Полтаву. По данным анкетирования, уничтоженное или разграбленное имущество только этой небольшой группы людей оценивалась более чем в 1 млн. руб.^{507}Во-вторых, массовые высылки заставили царский режим разрубить гордиев узел ограничений мест проживания для евреев, который был завязан и с таким трудом затянут в предыдущем столетии: это позволило евреям селиться в городских поселениях различных губерний по всей стране. И хотя слом черты оседлости в некотором смысле стал актом исторического освобождения, о котором мечтали многие поколения евреев, это событие имело свои темные стороны. Военные и правая пресса способствовали распространению того мнения, что евреи высылались из прифронтовых районов как подозреваемые в шпионаже, что вызывало нарастание напряженности между местными жителями и прибывавшими еврейскими выселенцами. Действительно, погромы 1918—1919 гг., в которых участвовали все стороны Гражданской войны и которые привели как минимум к 100 тыс. жертв, нельзя рассматривать в отрыве от условий, в которых произошел слом черты оседлости. Как показал Ганс Роггер, география бунтов и погромов на национальной почве в контексте определенных исторических и национальных условий свидетельствует о том, что насилие имеет тенденцию концентрироваться в тех местах, куда в течение короткого времени приезжает большое количество мигрантов другой национальности. Вряд ли можно считать совпадением то, что самые страшные погромы 1919 г. произошли в губерниях, куда было выслано больше всего евреев во время войны^{508}.[156]

Другие массовые операции

Вражеские подданные, немецкие колонисты, имевшие российское подданство, и евреи вместе составляли большую часть населения, изолированного и насильственно депортированного во время войны, однако пострадали и другие категории российских подданных. 27 июня 1915 г. командующий Двинским военным округом приказал арестовать и выслать всех «кочевых цыган» в губернии, находящиеся вне зоны действия военного положения[157]. Существуют некоторые свидетельства того, что несколько тысяч крымских татар также были высланы во внутренние губернии по приказу командующего Одесским военным округом^{509}.

Одной из крупных операций подобного рода было выселение мусульман из Карсской и Батумской областей. Российская империя даровала российское подданство всему населению этих областей вскоре после того, как они были отвоеваны у Османской империи в 1878 г. Во время Первой мировой войны эта группа населения была сначала признана враждебной по религиозным основаниям, потом, в конечном счете, реабилитирована по этнографическому критерию, что свидетельствовало об общей замене старых признаков идентичности на новые под давлением военного времени. Этот случай наглядно демонстрирует, как практика высылки, начинавшаяся с заботы о государственной безопасности, быстро превратилась в попытку колонизации и национализации отдельных районов империи посредством выселения нежелательных народностей и пожалования их земель поощряемым группам населения.