Русский офицерский корпус

Как уже говорилось, материальное положение офицеров резко ухудшилось в последние два десятилетия XIX в., когда рост цен не сопровождался адекватным увеличением содержания. 80 и 90–е гг. XIX в. вообще были самым тяжелым периодом в истории русского офицерства (до мировой войны и революции) и в материальном, и в нравственном отношении. Не случайно именно к этому времени относится действие ряда литературных произведений типа купринского «Поединка», рисующих быт офицеров в довольно мрачных тонах (хотя, конечно, все относительно и познается в сравнении — современный офицер и мечтать не смеет о том, что казалось авторам подобных повестей тоской и скукой).

В докладах военного министра отмечалось, что «непрерывный и в высшей степени тяжелый труд офицера не вознаграждается сколько–нибудь удовлетворительно не только по сравнению со всеми другими профессиями, но даже по отношению к самым ограниченным потребностям офицерского быта. Тяжесть экономического положения офицеров особенно резко стала сказываться в последние годы вследствие непомерно возросшей дороговизны» (1882 г.); «Существующие оклады в настоящее время при увеличивающейся дороговизне жизни уже не удовлетворяют даже скромным потребностям военнослужащих. Недостаточное содержание ставит офицеров, а особенно семейных, в бедственное положение, не позволяя им жить соответственно потребностям их общественного положения» (1896 г.){240}.

Ситуация выправилась только на рубеже XX в. Но примерно два десятилетия до того обычный младший армейский офицер (до командира роты) если и не бедствовал (следует учитывать, что приведенные выше высказывания имели целью именно добиться увеличения офицерского жалованья, и краски, возможно, несколько сгущены), то, во всяком случае, должен был ограничивать свои расходы. Надо иметь в виду, что обмундирование офицер обязан был приобретать за собственный счет (кроме первой в жизни офицерской формы: окончившим военное училище перед производством выплачивалось на эти цели 225, а юнкерское — 150 руб., с 1899 г. и тем и другим выдавалось по 300 руб.). Между тем мундир стоил примерно 45 руб., сюртук — 32, фуражка — 7, сапоги — 10, портупея — 2,6, погоны — 2–3 руб. и т. д. Обязательные расходы офицера включали в себя членские взносы в офицерское собрание, на офицерскую библиотеку, в заемный капитал, расходы на питание (не менее 15 руб. в месяц), на ремонт обмундирования, стирку белья и т. п. нужды (13–15 руб.). Кроме того, деньги уходили на покупку книг и газет, посещения спектаклей и концертов, товарищеские обеды по различным поводам, сборы на новогоднюю елку. Пасху, полковой праздник и т. п., не считая мелких и непредвиденных расходов. В кавалерии ко всему прочему добавлялись расходы на лошадь, седла и т. д.

Все сказанное не относится к ограниченному кругу гвардейских офицеров (со второй половины XIX в. это главным образом несколько полков гвардейской кавалерии — полки 1–й гвардейской кавалерийской дивизии (Кавалергардский, лейб–гвардии Конный, два кирасирских) и некоторые другие, особенно лейб–гвардии Гусарский), для которых жалованье имело мало значения, так как в большинстве случаев там служили представители ряда аристократических родов, сохранивших свои доходы, и вообще люди со средствами или получавшие помощь от родителей.

Образ жизни большинства гвардейских офицеров и в XVIII в., и позже несколько отличался от образа жизни большинства офицеров армии. Полки гвардейской кавалерии, жившие на широкую ногу, устраивали многочисленные и дорогие званые обеды, не принимать участия в которых офицер, естественно, не мог; для таких офицеров считалось зазорным сидеть в театре не в первых рядах партера или ложах, ездить иначе как на лихачах и т. п. Лошадей также приобретали самых дорогих (вообще офицеру была положена казенная лошадь, но в кавалерии, и не только гвардейской, считалось неприличным не иметь своей собственной). В гвардейской пехоте служба также требовала обычно повышенных затрат по сравнению с армейскими частями, тем более что гвардия располагалась в столице и ее окрестностях.

В начале XX в., после повышения офицерского содержания, бытовые условия офицеров, естественно, улучшились и до мировой войны оставались достаточно хорошими, хотя материальное положение офицера относительно жизни других слоев общества никогда уже не стояло так высоко, как в XVIII — начале XIX в. Перед мировой войной смертность офицеров не превышала 500 человек в год, заболеваемость (включая простудные и другие легкие болезни, излеченные до конца года) была сравнительно небольшой: около половины офицеров не болели в течение года (см. табл. 69){241}.

Семейное положение