Русский орден внутри КПСС. Помощник М. А. Суслова вспоминает

Мы были уже не те мальчики для битья, какими мы были до супервысшего образования, полученного в «русских клубах». Совершенно неожиданно для горластых иудеев, привыкших к русскому безмолвию, что русских еврейские идеологи с «ленинских интернационалистских» позиций бьют, а русские, как мальчики для битья, лишь еще ниже наклоняют головы, — русские дали крупно сдачи. Нами было организовано оперативно письмо одиннадцати крупнейших русских писателей в защиту «Молодой гвардии» и, преодолев цензуру (письмо это прошло-таки через ее стену — я для этого использовал все свои «права»), оно попало на страницы воскресного «Огонька» — прямо под очи Брежнева, который начинал свой выходной день с чтения любимого «Огонька». К тому же его еще и предупредили, чтобы не пропустил письмо русских корифеев. Сам Шолохов позвонил, что всем сердцем вынужденное письмо поддерживает и что поднимет вопрос на ближайшем съезде партии. Ну, Второй Ильич понял, что дело далеко зашло.

Двенадцатым подписантом у нас тайно был Солженицын, он нам сочувствовал, мы могли организовать его подпись. Но уперся Софронов: «Только без Солженицына! Для Володьки Солодина это лучший повод «Огонек» в цензуре задержать. Этот главный яковлевский «бдила» и так будет на ушах стоять. Сделайте все, чтобы Солодина нейтрализовать! и ни в коем случае мне не надо Солженицына». Мы смирились. Но потом в памфлете «Бодался теленок с дубом», посетовав, что она говорит немножко еще нечленораздельно, «мычит» намеками, боится прямо высказаться, Солженицын все-таки принципиально поддержал «Молодую гвардию».

Мы поработали над письмом основательно. Я даже вписал в текст пресловутую «конвергенцию», не очень понятную самим писателям, но зато ключевую в профессиональной терминологии контрпропагандистского аппарата. Бить так бить наотмашь — мы тоже умеем смертельные ярлыки клеить. Мы вели огонь по А. Дементьеву из всех калибров, засыпали письмами ЦК, издевались, где только можно.

Яковлев попытался организовать ответ письму одиннадцати. Симонов с трудом собрал шесть подписей членов правления союза писателей под ответом на письмо одиннадцати через тогда контролируемую евреями «Литературную газету». Но письмо развалилось, не дойдя до печати. Мы поработали с русскими писателями, которых Симонов попытался соблазнить на русофобию. Открыли им глаза, и они разобрались.

Бой же в закулисе разгорелся не на шутку, и отчаянные столкновения шли с попеременным успехом.

7. Русские ослушались!

Русские не только не сдались, «безмолвствуя», на милость победителя, как было привычно заведено в советское время, к но — дерзко опубликовали свой Русский

Манифест — «О ценностях относительных и вечных», блестяще написанный Сергеем Семановым. Я уже подробно говорил о нем во «Введении» к этой книге. Здесь лишь добавлю, что все мы понимали, что таким Манифестом бросаем вызов уже даже не Хромому Бесу Яковлеву, а всей коммунистической идеологии. Требуем коренного пересмотра ее принципов. Поднимаем свое Русское Знамя и громогласно объявляем, что готовы насмерть сплотиться под ним.

Впечатление, которое произвел «семановский» манифест (так его довольно быстро прозвали и в наших, и в «их кругах»)* было огромным. Последовательно по логическим темам, манифест охватывал всю панораму общественной жизни страны, брал все болевые точки. И спокойно, доказательно, заглядывая в прошлое и показывая, как оно может, если уметь им гордиться, плодотворно работать на современность, обозначал путь, по которому мы, русские, хотели бы, чтобы наше общество развивалось и державно укреплялось. Многие вслух говорили (и даже в высоких партийных кругах, на уровне помощников Демичева, Суслова, Черненко, самого Брежнева), что, мол, вот так, в такой проникновенной, спокойно объяснительной манере на уровне «столыпинской» патетики надо бы готовить для генерального отчетные доклады на съездах. А то, мол, наш яковлевский отдел пропаганды только руками умеет размахивать и ярлыки клеить. А тут программа просто и ясно, без иностранных слов подана — и кто враги и кто друзья и что делать всем сразу, по крайней мере, совершенно понятно. И я подозреваю, что от помощников такая оценка «манифеста» шла не по их собственной инициативе.

А вот кто буквально взбесился, так это «яковлевская свора», пытавшаяся монополизировать «голос партии».

Те аж на стенку полезли: — в этих «русских клубах» уже для партии готовую разработанную программу подносят на блюдечке с голубой каемочкой?! Ленина бы на эту шовинистическую великорусскую шваль. Он бы им дал, как партию учить. А с нашим Вторым Ильичем разве когда будет идеологический порядок.