Русский орден внутри КПСС. Помощник М. А. Суслова вспоминает

На рубеже 70-х годов прошлого века направляемые тогда еще молодым и очень энергичным «агентом американского влияния» А.Н. Яковлевым, занявшим ключевой пост в тогдашней советской идеологии и практически контролировавшим все СМИ, сплотившиеся вокруг этого беса, как своего знаменосца, антирусские сипы стали настойчиво внедрять в сознание народа «рабскую парадигму русской нации» (любимый термин А.Н. Яковлева). Все «они» тогда вот тоже так, уже злорадно потирая руки, предсказывали тотальную духовную катастрофу русского народа. Тоже уже праздновали, что русский дух, и без того уже сильно подорванный «левой» (особенно космополитами-троцкистами 20-х годов) властью, вот-вот будет окончательно замордован и добит.

Но мы, тогда совсем молодые и неопытные, но крепкие русским духом сплотились вокруг написанного молодым С.Н. Семановым Русского Манифеста «О ценностях относительных и вечных» (впервые был опубликован в «Молодой гвардии», 1970 г., № 8). И мы тогда выиграли общими русскими силами, казалось бы, безнадежное сражение с Отделом пропаганды ЦК КПСС, который был тогда страшнее КГБ. Выиграли тогда публичную войну с науськиваемой А.Н. Яковлевым сворой СМИ и партийными пропагандистами (а тогда это была великая сила — на каждом предприятии все поголовно были обязаны посещать принудительные партсеминары). Я расскажу о битве с Хромым Бесом Яковлевым позже весьма подробно, ибо это очень важный опыт.

Предварительно же я хочу подчеркнуть: сейчас, перечитывая тот Русский Манифест 1970-го года, видишь, что ничего сногсшибательного и уму непостижимого не было в тех четких тезисах, предельно ясно сформулированных. А была просто Русская Правда. Что можно было, то сказано в открытую, прямым текстом. Что не пропустила цензура — подспудно, но достаточно прозрачно. Но главное — высказаны громко вслух программные истины, которые всегда были чужды «им», но на которых издревле держались мы, русские. Названы своими именами понятия, которые, никак не хотели замечать «они» и старались не дать осознать нам. Мужество молодого Сергея Николаевича Семанова как раз в том и было, что он решился веско и с достоинством объявить вслух, что он русский ревнитель.

Основной постулат Семанова: «Ощущение преемственности поколений в деле строительства и защиты Родины есть лучшая основа для патриотического воспитания граждан, в особенности молодых». Вот именно «ощущение преемственности поколений», столь неистребимое в русском человеке, всегда больше всего и раздражало наших оппонентов. Оно единственное для Семанова — вечная ценность. Как и понятие Матери Родины. Социальная же система — уже понятие относительное, приспособляемое к историческим условиям.

Семанов приводил вещие стихи, воспевающие подвиг Ивана Сусанина:

Кто русский по сердцу, тот бодро, и смело,
И радостно гибнет за правое дело!
Ни казни, ни смерти и я не боюсь!
Не дрогнув, умру за царя и за Русь!

И пояснял: «Стихи эти написал известнейший поэт-декабрист Кондратий Федорович Рылеев. Он же, как все знают, не был ни славянофилом, ни «почвенником», а принадлежал к числу дворянских революционеров. Дума Рылеева «Иван Сусанин» была опубликована в 1823 году и перепечатана без изменений в 1825 году — то есть тогда, когда автор ее стал одним из руководителей тайного революционного общества». Почему? да потому, что понятие Русь для русского человека выше любого из общественных понятий.

Семанов издевался над костромскими «сверхреволюционными товарищами», которые убрали памятник Сусанину: «Спрашивается, неужели подвиг Сусанина стал для нас “относителен”? Так и полагали некоторые сверхреволюционные товарищи, которые в свое время сняли памятник, стоявший в Костроме. Можно, конечно, попытаться вымарать Сусанина из реестра героев отечественной истории на том основании, чтр он был «монархист». Можно и рассказать на тему сусанинскош подвига скабрезный анекдот: мол, заблудился старик, а тупые русские черносотенцы его на щит подняли. Можно. Но, как говорил Чехов, не нужно. Потому не нужно, что подвиг крестьянского сына Ивана Осиповича Сусанина относится к числу тех самых ценностей, которые вечно остаются народными святынями — именно святынями, независимо от того, причисляется ли тот или иной народ к числу религиозных или атеистических».