Русский орден внутри КПСС. Помощник М. А. Суслова вспоминает

Дмитрий Анатольевич Жуков был у нас несколько загадочной фигурой. У него было «темное прошлое». Он блестяще владел нескольким языками. Имел аристократические манеры. Мог, когда хотел, держаться, как лорд. Но неизвестно было, где он учился. Из всех он был ближе ко мне, у него были солидные дворянские корни. В пору «русского клуба» мы дружили семьями. В литературу он пришел после того, как Хрущев провел бессмысленные повальные сокращения офицерского корпуса в армии и органах. Он показывал мне свой бывший кабинет на Лубянке. Отечественную войну он начал в ГРУ. Недавно «Литературная газета» напечатала его воспоминания и фото, как спецслужбы обеспечивали историческую сталинскую «встречу в верхах» в Тегеране. Работал он и на Балканах. Знал хорошо Израиль. Вхож был везде. Автор фильма о сионизме «Тайное и явное» (режиссер Б. Карпов, тоже замечательный активист «русского клуба»), курировавшегося лично Ю.В. Андроповым и показывавшегося на закрытых просмотрах. Мирную гражданскую жизнь Жуков начал как переводчик английских детективов, чем-то кормить семью надо было. Потом уже переводил известную английскую художественную прозу Его русскую прозу равно печатали «Новый мир» и «Молодая гвардия».

Выделялись ораторским мастерством критики — демонстративно «косноязычно» держащий фигу в кармане Виктор Андреевич Чалмаев и гибкий, игравший под либерала Анатолий Петрович Ланщиков, неизвестно где получивший хорошее образование. Вроде бы, тоже выпускник спецучилища и тоже жертва хрущевских повальных сокращений. Сам он мне говорил, что ему с хрущевским сокращением несказанно повезло. Кстати, той же версии искренне держался и Жуков, и Олег Михайлов.

Олег Николаевич Михаилов блистал эрудицией и парадоксами — критик и прозаик, удивительный знаток Ивана Бунина, «суворовец» по воспитанию. С поэтом и публицистом, выпускником философского факультета МГУ, знатоком современного масонства Валентином Митрофановичем Сидоровым мы всю жизнь были близкими друзьями. За ним была история, когда он оказался рядом с Андроповым во время Будапештского путча, на котором Андропов сделал себе карьеру, чтобы затем прийти на Комитет госбезопасности. Рядышком, оба страшно перетрусив, лежали под окном под свистевшими пулями венгерских путчистов. Сидоров много занимался деликатными поручениями за рубежом, даже в США, но, особенно, в Индии. Был весьма влиятелен в СП. И буквально помешан на Рерихе, на Блаватской, на «тайных доктринах».

Кипятился страстно ненавидевший «мокрогубых» русофил и знаток народного творчества поэт Иван Лысцов — поэт милостию Божией. Он отличился несколькими открытыми выступлениями против засилья «сионистов» в Союзе писателей.

Молодой блистательный доктор филологии, уже тогда известный на Западе шекспировед Дмитрий Михайлович Урнов (он станет главным редактором журнала «Вопросы литературы», сейчас живет в США), наездник, свой на ипподроме, расхваливал русских лошадей.

Играл цитатами из Бахтина «Кровавый Валерианыч» — такая с легкой руки опекаемого им поэта, талантливейшего Владимира Соколова прилипла кличка к Вадиму Валериановичу Кожинову. Про Кожинова до сих пор оберегается миф: «мощнейший интеллект, живой классик, но человек был чрезвычайно сложный, любил “строить” всех по-своему, был даже не “генералом” литературным, а чуть ли не “маршалом”, способным обеспечить любое издание и даже славу в почвеннических кругах» («Завтра», 2005, № 1). Ни маршалом, ни хотя бы полковником он не был, хотя с Бобковым душеспасительные беседы, по слухам, вел. А почему бы нет? мы ему доверяли. И он и на самом деле за «своих» мог горло перегрызть. Не имел официальных должностей и регалий, но, помню, брал за горло, звонил-звонил мне и на службу и домой: «Издай Палиевского. Это нужно всем!» он искренно верил в свой нюх и в будущее тех, кого опекал, и даже рок за ним ходивший — опекаемый им прекрасный поэт Прасолов застрелился, изумительного русского поэта Рубцова задушила любовница, рано ушел из жизни Владимир Соколов и т. п. — не отпугивал от него. А Святослав Котенко? Какой мировой эрудицией обладал! Как сыпал парадоксами! Все были личности!