Русский пятистатейник

Авторы летописей: Новгородских, Лаврентьевского, Ипатьевского, Радзивиловского и прочих известных нам списков «Повести временных лет» – точно так же слышали и вслух произносили слово «русь», как и мы сегодня. На протяжении лет эдак 700 слово «русь» – односложное, слог закрытый, мягкий знак на конце. Однако во времена составления протографа (так называемого Первоначального свода) слово «русь» звучало иначе: в слове «русь» было два слога, оба открытых, ибо на конце произносился краткий редуцированный передний гласный звук. А в описываемое время зачатия Руси – слово «русь» и вовсе неузнаваемо было, ибо мягкая согласная [s’] второго слога si(ь)- возникала позиционно в парадигме склонения или в словообразующих формах перед передними гласными или суффиксом -j– из заднеязычной твёрдой согласной, ну а звук [u] в первом слоге, обозначаемый впоследствии на письме буквой У, и вовсе сложился в русской речи позднее самого слова – во времена интенсивного градостроительства на всём протяжении пути от Варяжского моря к морю Русскому, веку этак к X-му. И чем глубже в прошлое, тем более чуждо современному настрою уха звучало слово «русь». Чтобы найти изначальную форму слова, надо приложить к исследуемой форме слова те самые этимологические маркеры, исследовать мутации, приведшие к изменению языка и слов его составляющих из древнего в современное состояние.

Мутация – это изменение под влиянием внешней или внутренней среды, которое наследуется потомками в процессе приспособления к изменяющимся условиям жизни. Череда мутаций приводит к тому, что потомки могут отличаться от предков так разительно, что установить их родство на глазок, без учёта мутаций, не представляется возможным. Необходим тест на родство. Кто бы мог подумать при взгляде на маленькое хвостатое животное по имени Арди, что это самый древний из известных нам предков человека. Ну а предков китов надо искать среди предков лошадей и коров. Точно так же предков слова «русь» Томсен должен был бы искать отнюдь не в академических словниках: даже встретив, не узнал бы, а следовало ему, прежде всего, познавать законы развития языка, носители которого собственными руками создавали ту историю, истоки которой г-н Томсен вознамерился объяснить всему свету. Привести современное слово к его историческому виду – и в том историческом пласте искать уж.

_______________________

Тест на родство: по трём ступенькам вниз по этимологической лестнице. А ведь всего-то достаточно примерить три ключевые языковые мутации к современному слову «русь», чтобы в русском языке проявилось слово, которое никак не мог сыскать Томсен и потому придумал русскую историю, чтобы немецкому сердцу, верно, было милее понимать её. Итак, всего лишь три изменения – по мере удаления в прошлое:

1). XII век: [ ru-si ] > [ rus ] – слоговая мутация, в результате которой двухсложное слово «русь» превратилось в односложное.

2). К X веку: [ ro– si ] или [ruо-si] > [ru-si ] – образование русского звука «У [u]» в результате утраты носовых гласных.

3). IX век – завершаются все виды палатализации согласных, в том числе и вторая палатализация заднеязычных: г > з, к > ц, х > с, в результате которых на месте заднеязычного твёрдого согласного звука появляется в слове «русь» мягкий звук [s ] перед передним гласным.

Эти три мутации, свойственные развитию русского языка того периода, не были приняты в рассмотрение также и корифеями отечественной исторической науки. Как могло такое случиться, что при рассмотрении истории развития древнерусского слова были исключены законы развития самого языка, в среде которого это слово жило-было?!

_______________________

Учите матчасть – так скажет вам любой учёный муж. Да, изучайте летописи в оригинальных списках. Ещё одна слабость норманнской теории от Томсена (и его последователей) – это опора на вторичные источники знаний. Ежели б Томсен, как лингвист, просто бросил бы беглый взгляд на первоисточник, на оригинальные списки летописи, а не пересказывал толкователей, редакторов и издателей, то не пришлось бы ему выдумывать шведскую этимологию слова «русь», которой до сих пор нам морочат голову адепты норманнской теории.

Как бы там ни было, но глазам своим не верить можно лишь тогда, когда убеждают тебя веские аргументы против естественного восприятия: непреложные законы, с проверкой на практике, как в случае, например, с преломлением предмета (ложки в стакане с водой) на границе двух сред – воды и воздуха. А что мы слышим вместо закономерностей исторического развития языков? В результате, мол, языкового недоразумения, финны украли у шведов несколько слогов, сложили их вместе, а затем, как мешок с картошкой, почему-то передали это исковерканное слово славянам, и те приняли его как родное, при этом финны не понимали шведов, а славяне – финнов… и так, дескать, образовалось слово «русь».

Вместо нагромождения схоластических сентенций, Томсену и его последователям нужно было просто ткнуть пальцем в текст. И всё.