Русский пятистатейник

Зачем Томсен опустил во второй части указательное местоимение близости «се» – это (яко се друзии), зачем перенёс в первую часть с заменой ср. р. ед.ч. на мн.ч. муж.р, обозвав далёких Варягов – «этими» (these Varangians вместо те и варѧзи) ? А затем ещё и добавил – «некоторые из них»?! Впрочем, выражение «некоторые из них» по смыслу было бы верно употребить, если бы при этом он дал толкование имперфекту – неопределённому грамматическому времени глагола «звахуть». А он, напротив, глагол «звахуть» (имперфект от звали некогда, иногда, бывало) переместил в тот же временной пласт и ту же кратность, что и «идаша» (аорист пошли), заретушировал разницу между аористом (пошли за море в лето 862) и имперфектом (некогда или бывало звали). «Некоторые из них» вполне уместное определение в том случае было бы, если б слово «русь» было верно определено в контексте и глагол некогда звали был бы помещён в неопределённое прошедшее время, предшествующее, скажем, времени глагола пошли. Английский язык обладает весьма развитой системой грамматических времён, и англичане поняли бы его с полуслова, используй он английскую грамматику по своему прямому назначению при переводе такой же сложной временной системы древнерусского языка. А он всё зарядил в Past Indefinite Tense. Временные параллели перевёл в этнические, акцентируясь на сравнительной конструкции: дескать, как эти варяги назывались Русью, так теперь они называются Шведами, Норманнами и прочими Скандинавами – и расставляет знаки равенства в двухчленной системе.

Томсен – лингвист, причём не абы какой, не заштатный, чтобы допускать столь вопиющие огрехи в материале, на котором строится вся его доказательная база. Очевидно! Он пытается выдать желаемое за действительное – и выдумывает.

С. 12: Коротко говоря, нет сомнений в том, что раз Варяги упомянуты в Русских документах как наёмники в составе Русской дружины, что вполне естественно для более ранних времён, или как мирные коммерсанты, что характерно для 12–13 веков, то это слово означает не что иное, как именно Скандинавов, в частности – Шведов. Такая географическая интерпретация является единственно приемлемой для каждого из примеров¹⁹.

Ничего подобного летописцы не утверждали. Это Томсен пытается подогнать доказательную базу под заранее сформулированную идею.

Утверждая варяго-шведов в качестве единственного государство Русь образующего фактора, он обращается за примерами в будущее время на 700–750 лет от призвания варягов, которые прежде Русью звались, ко временам Ивана Грозного, при дворе которого служили шведы, и даже поминает осаду шведами Тихвинского монастыря в 1613 году: шведов-де варягами назвали. И что с того?! Разве у Шведского короля не было наёмников? Как и в составе любой армии, собравшейся в поход, отряды наёмников были и у шведов, и у русских. Разве в варяги нанимались только шведы? Сам ведь обмолвился, что в Константинополе варяги почему-то были англоязычными.

Варяги – наёмники, отряд профессиональных воинов. Это форма – сосуд понятийный, который можно наполнять любым этническим материалом в зависимости от времени, места и обстоятельств.

_______________________

«…На простонародномъ нарѣчіи… называется Варангами». Не умея или не желая объяснить языковую связь двух слов «варяг» и «русь», Томсен, говоря попросту, заговаривает аудитории зубы – уводит своё исследование далеко в сторону от главного вопроса: сіце бо звахуть ты Варѧгы Русь. Между тем, ещё за год до его курса Оксфордских лекций, которые по сути можно назвать творческой переработкой работ Куника, Ариста Аристовича, – тот самый академик Куник разыскал в греко-римской литературе конца XII века (XII – !!!) прямое свидетельство в пользу русских летописей: «варяги» суть «русь» в языковом смысле, в этимологическом, а не этническом. Греки, мол, относили слово «русь» к литературному словнику, а «варяги» – это просторечное словечко. Год публикации, 1875, – как раз то горячее время, когда Томсен штудирует труды Куника, готовясь к лекциям, и не знать Томсен просто не мог, ибо это было свежайшее открытие, нашумевшее, близкое к сенсации.