Читаем Русский политический фольклор. Исследования и публикации полностью

Итак, в данном случае мы видим, что предпосылками к возникновению новых сюжетов анекдотов становятся общественные фобии (страх перед приезжими, неприязнь к ним), которые проецируются на представителя власти, ответственного за миграционную политику. Хотя в действительности мэр Москвы Юрий Лужков проводил достаточно жесткую политику по отношению к приезжим, в анекдотах он превращается в их защитника и покровителя. Своеобразным «спусковым крючком», трансформирующим фобии в сюжеты анекдотов, могут становиться новостные сообщения (например, новость о том, что мэр пообещал передать азербайджанской диаспоре кинотеатр, или о теракте на мюзикле «Норд-Ост»). При этом распространение анекдотов может ограничиваться внешними причинами (например, политикой модераторов, отсеивающих шовинистические анекдоты), в результате чего могут образовываться своего рода «невидимые» тематические группы анекдотов. Так, рассмотренные нами анекдоты, где мэр Москвы покровительствует кавказцам, не на слуху, широкой публике они почти неизвестны; между тем подобные анекдоты и «попытки анекдотов» появляются с завидным постоянством и в сумме составляют достаточно значительный корпус текстов. Можно предположить, что в определенных кругах (например, среди русских националистов) они имеют широкое хождение.

Завершая разговор об анекдотах про Лужкова, отметим, что в августе – сентябре 2010 года, когда решался вопрос об отставке мэра и имела место еще одна мощная информационная кампания с критикой в его адрес, произошел мощнейший всплеск числа анекдотов и шуток, посвященных его личности (подробнее см.: Ilchenka 2012). При этом наблюдалось не только возникновение новых сюжетов, посвященных непосредственно отставке (основанных, к примеру, на обыгрывании формулы «в связи с утратой доверия»), но и реактуализация значительного числа старых, давно забытых сюжетов. Например, один из пользователей 2 ноября 2010 года заново выложил анекдот про траурный венок «По заказу ОРТ», добавив в начале от себя фразу «Десять лет назад на Anekdot.ru» как намек на то, что история с информационной кампанией против мэра повторяется. Количество выкладываемых старых и новых анекдотов о Лужкове оказалось столь велико, что породило несколько постмодернистских метатекстовых анекдотов, высмеивающих это явление: ««Тысяча и один анекдот об отставке Лужкова» – хит сезона». (Всякая всячина. 2 октября 2010 года); «Сколько же боянов порвали на «Ан. Ру», пока провожали Лужкова в последний путь из мэрии!» (Всякая всячина. 14 октября 2010 года). Однако этот период стал лебединой песней для анекдотов о Лужкове; уйдя в отставку, он перестал быть актуальным политическим персонажем, а значит и героем свежих анекдотов. Впрочем, накопленный за долгие годы запас сюжетных схем, связанных с бывшим мэром Москвы, не остался без дела; буквально в первые же дни вступления в должность нового мэра Сергея Собинина на Anekdot.Ru стали появляться анекдоты про него, прямо или косвенно отсылающие к существующему корпусу анекдотов про Лужкова. Впрочем, это уже другая история, которая требует отдельного рассмотрения. Ну а мы, приблизительно разобравшись в том, как и почему возникают новые политические анекдоты, попробуем проследить, как они бытуют в современной культуре, кто, как и зачем их распространяет, и делать это мы будем на материале любопытнейшего PR-проекта «Анекдоты от Зюганова», созданного Коммунистической партией Российской Федерации (КПРФ) в 2007 году.

3. Cracking Zuganov’s Jokes: использование анекдотов в современной политической борьбе

Умение пошутить, способность увидеть многие вещи сквозь призму юмора – необходимые качества для политика.

Геннадий Зюганов

Можно действовать и по-другому. например, начинать сочинять политические анекдоты, запускать их в массы, а потом реконструировать из признанных смешными анекдотов объединяющие идеи. Инструмент для проверки анекдотов для этого есть.

Симон Кордонский. Чапаев, Штирлиц, русский, еврей, Брежнев, чукча + Ельцин = Пушкин
Перейти на страницу:

Похожие книги

100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.Во второй части вам предлагается обзор книг преследовавшихся по сексуальным и социальным мотивам

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

История / Литературоведение / Образование и наука / Культурология