Русский политический фольклор. Исследования и публикации

Кроме того, к числу антихрущевских стихотворений, появившихся после «октябрьского переворота» 1964 года, относится «Ответ царя Никиты зятю Аджубею», который в некоторых рукописях фигурирует как продолжение «Сказки о царе Никите», а также отличающееся в метрическом отношении стихотворение «Был король у нас такой…»[185]. В них, как и в текстах, процитированных выше, Хрущеву адресуются преимущественно «экономические» упреки. Вообще говоря, и внешняя, внутренняя политика страны интерпретируется во всех этих сатирических стихотворениях именно в терминах, так сказать, «национального благосостояния». Международная активность Хрущева репрезентируется здесь как постоянная раздача «подарков», приобретенных за счет собственного народа:

А Никита, словно птица,
Стал летать по заграницам.
И куда б он не летал.
Всем подарки раздавал:
Тем дворец, тому заводик.
Здесь пшеницы пароходик.
Так он грабил свой народ,
Чтоб другой кормился сброд.

(«Сказ про царя Никиту и его свиту»)

Примечательно, что обвинения в торговле хлебом с другими странами, адресуемые «царю Никите» почти во всех этих стихотворениях, также сопровождаются рифмами царица – пшеница – заграница, которые, как мы помним, фигурируют в «Сне Горбачева» именно применительно к хрущевской эпохе:

Часто ездил за границу,
Продавал свою пшеницу.

(«В СССР Никита жил…»)

Зря я только за границу слал им русскую пшеницу. <…>
Разве были за границей Царь с зятьями и царицей?

(«Ответ царя Никиты зятю Аджубею»)

Скорее всего, обвинения в экспорте «пшеницы», которые, как мы помним, фигурируют и в «Сне Горбачева», были обусловлены продовольственным кризисом 1963 года, когда в связи с неурожаем и засухой сборы зерна в СССР сократились почти на 30 % и страна стояла на пороге голода (Зеленин 1999). Вероятно, нехватка продовольствия и в первую очередь хлеба, возникшая, несмотря на освоение целинных земель и высокие урожаи зерновых в конце 1950-х годов, вызывала у многих подозрение, что правительство отправляет хлеб на экспорт вместо того, чтобы кормить им собственных граждан. В действительности, однако, все обстояло противоположным образом: именно в 1963 году СССР начал массовые закупки зерна за рубежом (они составили около 10 % от валового сбора), а кризис с поставками хлеба, по мнению современных исследователей, можно объяснить интенсивной миграцией сельского населения в города в конце 1950-х – начале 1960-х годов, а также общим ростом потребления продуктов питания в эпоху Хрущева (Там же).

В известном смысле соотношение «Сказки о царе Никите» и стихотворения ««В СССР Никита жил…» сходны с «фольклорной» контекстуализацией «Сна Горбачева» в первые годы перестройки. «В СССР Никита жил…» отличается меньшей «литературностью», имело, как мы видим, не только письменное, но и устное распространение и отличается значительной вариативностью. Впрочем, история этого текста требует более специального анализа.

Как бы то ни было, очевидно, что «Сон Горбачева», а также неподцензурная сатирическая поэзия эпохи перестройки в целом наследуют уже сложившейся традиции рукописной политической сатиры, которая, возможно, восходит не только к 1960-м годам, но и к предшествующему времени. Здесь необходимо вспомнить стихотворные политические памфлеты начала XX века, в частности, сочинения народника С. А. Басина-Верхоянцева (1869–1952), также восходящие к «Коньку-горбунку» Ершова (см.: Спиридонова 1977: 35; а также вступительную статью к публикации Н. Г. Комелиной в настоящем сборнике). Среди соответствующих текстов послереволюционного периода и, соответственно, «антисоветского» содержания, стоит, например, иметь в виду опубликованное С. Н. Азбелевым восьмистишие о «красной жопе Ильича», появившееся, вероятнее всего, вскоре после смерти Ленина (Азбелев 1998: 279, № 15).

Понятно, что и в случае с отставкой Хрущева, и применительно к эпохе перестройки речь идет о текстах, написанных достаточно образованными авторами и имевших хождение преимущественно, если не исключительно, в городской среде. Вместе с тем, на наш взгляд, содержательные особенности этих сатирических стихотворений вполне отвечают стереотипам социально-политического воображения, характерным для массовой культуры советского времени. Впрочем, подробный анализ этих стереотипов – предмет для отдельного исследования.

Приложения

1.