Русский предприниматель московский издатель Иван Сытин

[Я] ездил по Европе и Америке. Европа побледнела и постарела, мало [видимого] движения и усовершенствования. Америка совсем наоборот – стремительно летит к совершенству техники. Рост машин идет поразительно, усовершенствование всех отраслей, что [я] прожил там четыре месяца в Нью-Йорке. Что показали мне в дни приезда – новое для меня. Видел новые ротационные машины, говорил с фабрикантами и техниками: «Как вы озабочены что стоит денег». Они удивляются: «Как можно о такой мелочи думать? Мы, строители машин, сами заинтересованы. Не считаемся с потребителями машин, а руководим ими. Все, что появляется новое в полиграфическом производстве, совершенствуем, производим сами, сейчас же знакомим потребителя и принимаем все меры, чтобы всем новым [оборудованием] его [потребителя] снабжать. Мы, фабриканты машин, заинтересованы давать фабрикам все самое совершенное… Это наше фабричное дело заботиться, чтобы мои машины были самые выгодные по быстроте, простоте и изяществу»».

Это касается не только полиграфии, а всех отраслей машиностроения… (Чтобы совершенствовать производство, необходимо три условия: точный порядок, совершенные машины, умело подготовленный состав служащих и руководить внутренней постановкой дела). Я рад, что видел это дело в Америке, где склад людей, постановка, обращение с работой ужасно напоминает нам русских. Совсем другие приемы у немцев там немалый автомат в деле У французов за быстротой и суетой движения нам чувствуется легкомыслие. Американец изучает работу машины до мелочей, пользуется ею, как любимой женщиной. Любовно покоит, бережно и внимательно следит за ней… [Вся американская] промышленность спаяна интересами между собой.

Фабриканты производств спрашивают только: «Что вам нужно?» Поставят вам машины, научат как пользоваться ими Вам только нужно изучить предмет, который нужно производить и найти рынок сбыта. Если вы знаете, изучили предшествующий [опыт] снабжения, то смело становитесь фабрикантом. Производству вас научат сами фабриканты машин и вы имеете кредит фабриканта и банка для покупки сырья…

А ты, брат американец, счастлив тем, что до тебя старший брат богатство в недрах [своих] скопил молодой наследник, подходи, брат, буду с тобой делиться.

Твое счастье – у меня много хорошего, нового. Но, друг мой, у меня слишком большая драгоценность – моя великая мудрая история. Ведь кто совершает мудрость, у того нет предела во времени. Мы не знаем, где начало, где конец. Великое счастье уразуметь смысл жизни, мой милый заокеанский сосед! Америка, как ты наглядно заманчиво величественно хороша и так чувствуется твое близкое с нами братство. Ты счастливая новая страна, в тебе собрались сильные люди. Сами приехали, устроились и работают Новый свет, новые люди, новое мышление.

Мы первобытно стары, тяжко жили долгие подневольные века, пережили тяжелую историческую неволю. Многие столетия воспитали жестокое дворянство И все-таки [мы] выжили. И вдруг заря и светлое солнце, яркое, светлое северное сияние, со всем своим блеском. Весь народ, делившийся на классы, царей, министров, бояр, генералов и рабов – превратился без всяких чинов. Величество все пропало – остался один Человек и никого больше! Великое счастье, какое чудо – Человек, [В течение] двух месяцев ходил я по твоим сокровищам, милая Америка, и все не находил подхода, и все мне казалось, что это мелко, скучно, баэарно-просто. Весь твой рынок, афиши, базары, магазины с массой раскиданных товаров для толпы казался мне малоэанятным. И вот, когда я подошел к моменту написать гебя и о тебе, то, Боже, да ведь ты наша юная дочь. Почему мне было скучно у тебя и почему я чувствовал себя не на месте, неудовлетворенным тобой ты наша младшая сестра, наши интересы с тобой близки, ты нам очень близка но духу. Наша русская натура страшно близко смыкается с тобой Какое теплое чувство у тебя к нам, а у нас к тебе. Но не могу сказать, чтобы ты во всей полноте шла и подражала нашему родному чувству [духовности] Что нам у тебя нравится – это последние достижения культуры, техники. [Твой] добрый дядя, старший брат, долго это видел, все делал, чтобы главный великий светлый дух жизни в человеке пробуждался в смирении, милосердии, всепрощении и нерадении к себе, самопожертвованию. Вся великая масса народная под влиянием будущих благ смиренно переживала в детском и старческом благочестии целые Академии подвижничества вырабатывала руководителей и последователей. Это имеет свою Великую Мировую Задачу, отрицательную и положительную. Первое – жаль, что этот богатейший смиренный добродетельный материал не использован под тем же влиянием добра и нрава, как он воспитывался до 15 лег. После этого [возраста] ему можно и доступно все. Развей в нем знания практических работ и пользуйся им, учи его, не забивай, давай ему простор в работе. Будь с ним друг и брат и он даст тебе великую, счастливую жизнь, только строго цени, чтобы не злоупотребить его правом [право?]