Русский предприниматель московский издатель Иван Сытин

Однако почасовики считали себя обманутыми. Они и так стояли на низшей ступени по уровню заработной платы, образования и квалификации, а теперь их заработки стали еще меньше. Более того, с появлением каждой технической новинки, приобретенной Сытиным и сулившей экономию рабочей силы, будущее представлялось им все безрадостнее. Ничего удивительного, что утром 19 сентября многие из них остались во дворе типографии и отказались работать[249]. В течение дня к ним присоединилось большинство сытинцев. Тогда работающие в типографии члены нелегального СМТР, уловив настроение рабочих, выдвинули от имени поддержавших их сытинцев двадцать требований.

Вновь настаивая на выборах депутатов, не подлежащих увольнению, СМТР добавил, что эти депутаты должны составлять рабочий совет типографии в соответствии с официальным «фабричным уставом» – документом, закрепляющем определенные коллективные права рабочих, которые ограничивают власть администрации. Предполагалось, что этот совет воссоздаст среднее звено трехступенчатой организации московских печатников, созданной к 1903 году, и будет иметь право решающего голоса в вопросах найма и увольнений, здравоохранения и техники безопасности, работы учеников и условий труда[250].

На этот раз, пока администрация рассматривала требования, сытинцы не приступали к работе. Чтобы привлечь на свою сторону больше печатников, члены СМТР вели агитацию в других московских типографиях, в том числе в типографии «Русского слова» на Тверской. 24 сентября сочувствующие наборщики с Тверской присоединились к бастующим, и на директоров «Товарищества» легло новое бремя, понуждавшее их к уступчивости, – приостановка газеты.

Кроме того, члены СМТР призывали к созданию городского совета печатников, причем так много типографий назвали своих депутатов, что власти волей-неволей приняли этот орган всерьез. А посему 23 сентября градоначальник узаконил нарождающийся Московский совет депутатов от типолитографских рабочих, официально разрешив ему собраться двумя днями позже в отведенном для этой цели школьном здании. Отказ, по разумению градоначальника, лишь загнал бы печатников в подполье[251].

Встревоженные городские власти пока еще надеялись А таким жестом благоразумия сдержать гнев бастующих рабочих. Однако 24 сентября накал уличных выступлений достиг предела, за которым начались беспорядки, и полицейские из патрульного наряда, которым приходилось уворачиваться от булыжников, донесли, что слышали два выстрела. Дабы «местные революционные группы» не вызвали всеобщей стачки, полиция арестовала предполагаемых смутьянов: всего с 22 по 24 сентября было задержано 197 человек, из них три четверти, то есть 144 человека, в возрасте до восемнадцати лет[252].

На собрании Совета 25 сентября было зарегистрировано 110 депутатов от 34 типографий (на десятом, и последнем, заседании полтора месяца спустя присутствовало 264 4 депутата от ПО предприятий)[253]. Подтверждая свою солидарность, они проголосовали за переговоры с хозяевами всех типографий по единому соглашению и одобрили проведение на следующий день в Грузинском народном доме общегородского собрания печатников[254]. Затем депутаты разошлись по типографиям, чтобы предупредить своих товарищей, Остается неясным, разрешил ли проводить собрание шеф полиции, но своим людям он приказал не пускать в Грузинский народный дом примерно две тысячи печатников, которые собрались там в назначенное время. Печатники мирно разошлись, однако затаили в душе новую обиду, которая еще крепче связала их с Советом и сторонниками решительной борьбы.

Позднее в листовке, посвященной отмененному собранию, один активист с сарказмом поблагодарит шефа полиции за урок, «который мы не забудем: никогда никакая мирная борьба рабочих за свои интересы не может быть законной в глазах начальства, следовательно, борьба рабочих есть вместе с тем борьба политическая»[255]. Но несмотря на эту и все другие попытки повернуть движение печатников против правительства, за все время существования Московского совета депутатов от типолитографских рабочих, заменившего и вобравшего в себя старый подпольный СМТР, он ведал чисто профсоюзными делами. А объясняется это тем, что таково было желание большинства печатников.

К концу сентября лишь «Товарищество И.Д. Сытина» и еще одна фирма согласились на предложение Сената о переговорах[256]. Оказавшись в тупике и сознавая, что забастовщики настроены решительнее, чем когда-либо, Сытин и члены Правления 30 сентября постановили пойти на гораздо более щедрые уступки своим рабочим, нежели в середине месяца. Фирма также уведомила околоточного надзирателя о том, что закрывает двор типографий на Пятницкой, где неоднократно митинговали рабочие, так как «посторонние агитаторы» накаляют страсти «в еще большей степени»; в помощь фирма просила прислать отряд казаков[257].