Русский предприниматель московский издатель Иван Сытин

Кассо, утверждало «Новое время», приказал Е.Л. Радлову и В.А. Семеке из Учебного комитета министерства стать членами «Школы и знания». Со стороны министерства было бы наивно рассчитывать, продолжала газета, что «силами двух престарелых чинов», получающих деньги из сытинского кармана, ему удастся влиять на издательскую политику «книжной фабрикации» Сытина. Вместо этого министерство исподволь помогает Сытину монополизировать издание учебников. Своей очевидной готовностью одобрять книги, представленные через «Школу и знание», министерства понуждает авторов вступать в сытинское общество. Затем те же авторы оказываются перед необходимостью печатать свои книги у Сытина, ибо он является единственным издателем общества[438]. Три дня спустя московская ежедневная газета «Утро России» опубликовала в двух номерах статью под заглавием «Казенная монополия». Ставшие известными обстоятельства деятельности Радлова и Семеки, говорилось в ней, послужили причиной резких писем от московских и петербургских издателей, возмущенных «небывалым преимуществом», которое получил Сытин от министра народного образования. Далее сообщалось, что другие члены Учебного комитета рассматривают двойные функции Радлова и Семеки как «неожиданное совместительство»[439].

Когда к протестующим издателям присоединили свой голос авторы, сказав Сытину, что и близко не подойдут к его фирме, пока он сотрудничает с правительством и Львом Кассо, Сытин понял, что ему грозит как деловой, так и общественный крах. Он тотчас обратился к Руманову с просьбой дать совет, как ответить на обвинения в печати таким образом, чтобы «затушевать самое существование нашего комитета». По его мнению, требовалось «резкое опровержение», дабы предотвратить бойкот «Товарищества И.Д. Сытина» со стороны и авторов, и учителей, выбирающих учебники для своих школ[440]. В результате последовал ряд открытых писем.

25 января в газете «Утро России» выступил в «защиту своего имени» Радлов. Он писал, что ни от кого не получал денег и никому не предоставлял никаких привилегий. В министерстве его просили войти в «Школу и знание» единственно для того, чтобы открывать дорогу хорошим учебникам. Учебный комитет, настаивал он, никогда не пропускал и не будет пропускать впредь слабых работ, и всякие измышления о сговоре с целью передачи Сытину монопольных прав не имеют под собой почвы. В доказательство Радлов привел все то же неверное утверждение «Нового времени», будто за истекшие годы Учебный комитет отверг три четверти предложенных Сытиным книг[441].

В тот же день Сытин предпринял оборонительный маневр на страницах «Русского слова». «Эту борьбу за книгу я вел до конца, – клялся он. – Мечта моя – чтобы народ имел доступную по цене, понятную, здоровую, полезную книгу». Годами, продолжал Сытин, другие издатели и их авторы удерживали монополию на учебники с помощью тех или иных правительственных комитетов. Из-за них учебники стоили позорно дорого, поэтому в 1907 году он основал некоммерческое общество «Школа и знание», чтобы составить им конкуренцию. Однако после нападок Пуришкевича обществу, каким оно было задумано, «не дали, конечно, сделать ни одного шага», а его, Сытина, учебники натолкнулись на бесчисленные министерские преграды.

Тогда, продолжал Сытин, он решился на новый шаг, «независимо» от своей фирмы. Затем шел нижеследующий отрывок, который впоследствии был включен без изменений в «Полвека для книги» и его воспоминания:

«Не думая о каком-либо покровительстве, о каких-нибудь гарантиях и, тем паче, о какой бы то ни было монополии, я решил сделать попытку хоть несколько застраховать учебник от той полной неопределенности и беззащитности, в какой он находился в руках «монополистов».

Дорожа нашим союзом со школой, я полагал возможным призвать всех педагогов, обладающих опытом и знанием, к сотрудничеству с нами на пользу школы, надеясь, что ознакомление с требованиями, предъявляемыми для «одобрения», только поможет им в их работе, особенно тем, кто жил в провинции и не имел «связей» в Петербурге».

Его главной целью, настаивал Сытин, было «облегчить бремя налога на малоимущего учащегося». Здесь нет ни слова о связях с министерством, если не считать обтекаемого упоминания «союза со школой». А затем он употребляет столь широкое понятие, как «педагоги», которое свободно вмещало в себя род занятий Радлова и Семеки[442].

На следующий день, 26 января, в газете московской либеральной интеллигенции «Русский вестник» появилось письмо членов Правления сытинской фирмы. Его авторы вслед за Сытиным утверждали, что общество «Школа и знание» явилось всего лишь реакцией на упрямые пристрастия Учебного комитета. Защищая Сытина, пни говорили, что он действовал как частное лицо, и выражали сожаление в связи с тем, что его общественно полезные усилия по борьбе с монополией были восприняты как попытка установить собственную монополию[443].