Русский путь

Но главное – ничего внятного о том катастрофическом повороте, который замысливался и проектировался в их среде. Поразительное молчание. Среди экономистов наблюдалась не менее поразительная вещь: ни один из ведущих академиков и профессоров никогда не сказал, что советское хозяйство может быть переделано в рыночное хозяйство западного типа. Никто из них никогда и не утверждал, что в России можно построить экономическую систему западного типа.

Академик А.Н. Яковлев сказал в мае 1991 г.: «Серьезный, глубокий, по-настоящему научный анализ брежневизма – точнее, периода 60-х – середины 80-х гг. – еще впереди, его даже не начинали» [46, с. 24].

Если так, то элементарные нормы научности запрещали давать категорические оценки обществу за целый исторический период 1960—1980-х гг. и тем более требовать его радикальной переделки! Специалист обязан сначала изучить объект реформы, провести его «серьезный, глубокий, по-настоящему научный анализ».

Ситуация аномальная: заявления по важнейшему для народа вопросу строились на предположениях, которых никто не решался явно высказать. Никто не заявил, что на рельсах выбранного с их участием курса реформ возникнет дееспособное хозяйство, достаточное, чтобы гарантировать выживание России как целостной страны и народа. Сколько ни изучаешь сегодня документов и выступлений, никто четко не заявляет, что он, академик такой-то, уверен, что курс реформ выведет нас на безопасный уровень без срыва к катастрофе. А вот предупреждений об очень высоком риске прийти к катастрофе было достаточно.

Но радикальнее всего этический нигилизм проявился в массивной лжи.

Перестройка велась под лозунгом «Больше социализма! Больше социальной справедливости!». А в 2003 г. идеолог перестройки и академик РАН (!) А.Н. Яковлев прямо говорит: «Для пользы дела приходилось и отступать, и лукавить. Я сам грешен – лукавил не раз. Говорил про “обновление социализма”, а сам знал, к чему дело идет… Есть документальное свидетельство – моя записка Горбачеву, написанная в декабре 1985 г., т. е. в самом начале перестройки. В ней все расписано: альтернативные выборы, гласность, независимое судопроизводство, права человека, плюрализм форм собственности, интеграция со странами Запада… Михаил Сергеевич прочитал и сказал: рано. Мне кажется, он не думал, что с советским строем пора кончать» [42].

При этом речь идет не о мальчике, который «слукавил» из-за боязни наказания. А.Н. Яковлев лгал сознательно, именно «для пользы дела». Истинный проект реформы был гражданам неведом, а задуматься не было времени – им «не давали опомниться» непрерывные потоки сообщений о скандалах, катастрофах и небывалых преступлениях.

А.Н. Яковлев открыто признавался, что идеологам перестройки приходилось «лгать и лицемерить». Он пишет в своих мемуарах: «Обстановка диктовала лукавство. Приходилось о чем-то умалчивать, изворачиваться, но добиваться при этом целей, которые в “чистой” борьбе, скорее всего, закончились бы тюрьмой, лагерем, смертью, вечной славой или вечным проклятием. Конечно, нравственный конфликт здесь очевиден, но, увы, так было. Надо же кому-то и в огне побывать, и дерьмом умыться. Без этого в России реформы не проходят… Скажи, например, тогда на высшем политическом уровне о гибельной милитаристской направленности индустриализации, об уродливой коллективизации, о разрушительной идеологии, о террористическом характере государства и партии. И что бы из этого получилось? Ничего путного, кроме очередного спектакля по “разоблачению” авторов подобных высказываний» [39, с. 35, 571].

Ну, обманули население – но как не стыдно обществоведам до сих пор убеждать школьников и студентов, что в начале 1990-х гг. произошла «народная демократическая революция»! Ведь эта ложь ведет к массовой аномии.

И тогда, и сейчас видные действующие лица и историки перестройки утверждают, что никакой программы действий у реформаторов не было, и поэтому страна шаг за шагом сваливалась в кризис. Это нелепое оправдание, но на многих действует.

Эту концепцию задал сам М. Горбачев: «Нередко приходится сталкиваться с вопросом: а чего же мы хотим достигнуть в результате перестройки, к чему прийти? На этот вопрос вряд ли можно дать детальный, педантичный ответ» [43].

Это демагогия – никто и не просил у него педантичного ответа, спрашивали об общей цели, о векторе движения страны в переходный период. Когда спросили о программе А.Н. Яковлева как «архитектора перестройки», он ответил: «Интересно, как вы себе представляете “план перестройки”? Это что, перечень мероприятий, утвержденный на политбюро, согласованный с министерствами и ведомствами, включая КГБ? Такого плана действительно не было и быть не могло. Того, кто его предложил бы, тут же поставили бы к стенке» [42].