Русский разведчик

— Выясни, и быстрее. Возьми Иегуди, — Изя кивнул на Сергея. — Он ещё не видел Святого города.

— Поверь, Иегуди, поездка тебе запомнится, — Маслов, улыбаясь, похлопал панибратски Сергея по плечу. Они, конечно, были партнёрами-приятелями, но не настолько, в то время. Маслов радовался поездке в Иерусалим. — Проведу тебя по святым местам, увидишь, где распяли Христа, Стену плача…

— Эй вы, туристы, вы туда не гулять едете, а дело делать, — осадил радость Маслова Циммерман. — Адрес Зойтца — это главное!

— Успеется. Изя, старый пень и так на ладан дышит. Глядишь, пока мы телимся, он сам крякнет. Не придётся грех на душу брать, — сказал Маслов.

Циммерман нахмурился.

— Ты что несёшь? С утра пьяный?

— А что? Помрёт Зойтц своей смертью — нам же лучше.

— Он и помрёт своей смертью, какой ещё! Просто мы ускорим её приход.

— Изя, у вас впереди много важной и сложной работы, а вдруг засветитесь на этой ликвидации?

— Не засветимся… Мне не в первой.

— Всё-таки, Изя, было бы хорошо, чтобы дед сам крякнул, без твоей помощи.

— Ничего ты не понимаешь! Размяк здесь, у тёплого моря! Очень важно, чтобы он умер не по воле небес, а по нашей воле. Пусть с виду всё будет обычно, пусть это будет несчастный случай или сердечный приступ, но, перед тем, как испустить дух, предатель должен понять, что его наказали, «контора» наказала, Родина наказала за предательство!

— Изя, сейчас другие времена! Демократия! Живи, где хочешь! Меняй Родину, если старая опостылела.

— Опять ты за своё?

— А что…

— Хорошо, пусть демократия. Но предательство и при демократии остаётся предательством, и таких уродов нельзя прощать!

Циммермана переубедить было не реально. По мнению Сергея — и не требовалось переубеждать Изю. Он взрослый мужчина, со сложившимся мировоззрением, со своим отношением к жизни. Слишком бескомпромиссный — это да, но такие люди тоже нужны. Наверное.

— Иди за мной, — Маслов подмигнул Сергею, указывая на выход из квартиры. Слава богу, что он догадался прекратить назревавший спор, а то бы ещё долго пришлось слушать правильные фразы — лозунги, исторгаемые лужённой глоткой Циммермана.

Денёк обещал быть жарким, но пока на улице сурового давления зноя не ощущалось.

— Как ты жил с ним так долго в Германии? — спросил Маслов Сергея.

— А что? — Сергей улыбнулся.

— Он не выносим!

Сергей улыбнулся — да, характер у Изи ещё тот!

Маслов указал на свой маленький внедорожник, припаркованный на площадке перед многоэтажкой.

— Моя малютка, — пояснил он. — Вперёд! А был бы ты китайцем, Серёга!

— Зачем?

— Звал бы тебя на китайский манер — И. Агент И.

— Зачем ты это говоришь?

— Дурачусь.

— Достались мне друзья-соратники. Изя вечно «дурачится», ты — туда же.

— Не ворчи, И!

— Воду с собой взял?

— Две бутылки под сиденьем.

— Наверное, не свежая?

Маслов открыл дверцу, протиснулся в накалённый от утреннего яркого солнца салон, уселся за руль. Сергей сел в кресло рядом.

Маслов пошарил под креслом. Показал Сергею пыльные пальцы.

— Неделю назад, когда ездил в приграничные поселения, тогда набирал.

— Она уже протухла.

— И, не нуди. Какая разница? Всё равно пить её не будем. В Иерусалиме масса кафе и магазинчиков, на месте хорошей, свежей, ледяной воды купим.

— Убедил.

— Судя по твоей физиономии, не очень.

Сергей натянул ремень безопасности, застегнул.

— Просто, как-то, в поздней юности, я ехал в поезде через пустыню. Дело было в Каракалпакии.

— Где? — Маслов всхохотнул. — Что за планета такая?

— Узбекистан. Ургенч. Про Хорезм слышал?

— Про Хорезм — да! Тамерлан там, битвы всякие!

— Вот, значит, я ехал в Ургенч. Посреди какой-то пустыни поезд встал.

— Какая там пустыня?

Джип Маслова тронулся с места, и они быстро оказались в несущимся потоке машин.

— Не помню названия. Какая-то каменистая вся. Что-то, напоминающее здешний пейзаж.

— Может, ты здесь и был, просто пьяный — ничего не помнишь! Ха-ха-ха-ха!

— Не смешно.

— Какого чёрта тебя занесло в узбекскую пустыню?

— Много будешь знать, скоро состаришься. Воинский эшелон. Здоровенный, длиннющий эшелон. Вагоны обычные — плацкартные. Эшелон по какой-то причине встал и проторчал без движения несколько часов на самом солнцепёке. Так вот, за это время мы выпили всю воду, какая была у нас в бутылках, какая была в вагоне — в бойлере для чая, и в туалетах — в умывальниках. Из умывальника вода была тухлая, но её выпили! Жажда — страшное лишение!

— И, не переживай, две бутылки до Иерусалима тебе хватит, если ты такой водолюбивый, тем более, тухлую воду пить тебе не привыкать!

— Подлец! — Сергей благодушно усмехнулся (подколол Маслов).

— В Иерусалиме водой заправимся под завязку, словно водовозы — шекелей хватит! Шекелей полным полно!

— Да, много шекелей — это хорошо, — согласился Сергей. Последние месяцы в Германии на скудном финансовом пайке они изрядно помотали себе нервы. Слава богу, и слава «конторе», по прибытии в Израиль, сразу пополнили баланс под завязку.

— Не верю, Иегуди, что несколько часов в узбекской пустыне так тебя напугали! А? Колись, что-то было ещё, что ты так опасаешься долго обходиться без воды…

— Заметь, Моисей, без воды в жару. Когда зной припекает.